Появление последней экранизации романа Михаила Булгакова в кинотеатрах России вызвало настоящий общественный бум. Это реакции от восхищения до требований запретить фильм и даже покарать режиссера Михаила Локшина, который живет в Америке и выступал с критикой российского вторжения в Украину.
Причины популярности фильма, его эстетику и зрительскую реакцию обсуждают писатель Александр Иличевский (Иерусалим) и журналист Татьяна Малкина (Москва).
– В финале фильма вспоминается бессмертное сатирическое произведение Сергея Шнурова эпохи, когда он еще был нонконформистом: "Москва сгорела". Пожар Москвы – это один из её архетипов, начиная от наполеоновских пожаров и заканчивая пожарами последнего времени. Саша, какие знаменитые пожары возникают в нашей голове, когда мы видим финальную сцену "Мастера и Маргариты"?
Александр Иличевский: Москва горела не единожды на моей памяти. Самый вплотную мною наблюдавшийся пожар – это пожар в "Манеже". Это было совершенно феерическое зрелище! Мне даже показалось, что огненный силуэт Наполеона встал над Манежной площадью вместе с его треуголкой.
Кто приходит в Москву, тот ее и вылепливает
Горел "DяgileV". Это было злачное, знаковое место времен "тучной" Москвы, куда можно было попасть непонятно как, продав на ночь душонку какому-нибудь олигарху, чтобы сходить в ложу. Туда приезжали разные диджеи из Лондона, из других прекрасных городов мира. Москва лоснилась, полнилась "жирными" нефтяными деньгами. И этот "DяgileV" в саду "Эрмитаж" очень "грамотно" сгорел, пылая и призывая всякие пожарные вертолеты, которые прилетали и сбрасывали очень зрелищно воду.
В романе горел только "Грибоедов". Пожар, думаю, как раз говорит о податливости Москвы временам: кто приходит в Москву, тот ее, собственно, и вылепливает. Она и вылеплена так, как штемпель. Садовое, Бульварное... Это как бы глинобитный город, несмотря на то, что она белокаменная. Поэтому мы видим в Москве некую надежду на то, что она будет перелеплена по смене власти.
– Таня, а что публика? Как москвичи реагируют?
Татьяна Малкина: Я ходила пока только один раз, поэтому за всех москвичей не скажу. Прежде всего, не было ни одного человека с попкорном, хотя он там имелся. Абсолютная тишина. Публика довольно разношерстная, то есть нетипичная, не такая, которая ходит на всякие пресс-показы, явно очень разная. Люди даже досмотрели до конца все титры, а их там много. Это довольно неожиданная для неэкспертного зрителя реакция. Я видела группу женщин, которые оживленно обсуждали разницу между этим фильмом и предыдущими попытками. В нашем зале не было ни выраженного восторга, ни разочарования: некоторая пришибленность, можно сказать.
– Соцсети просто переполнены, редкий ютубер промолчал на эту тему. Что людей так задело? Это разговор о свободе и цензуре? Разговор о любви?
В зале не было ни одного человека с попкорном!
– Я еще до просмотра прочла много и рецензий, и реплик, и воплей – от восторга до ненависти. Кстати, хочу поправить: недавно было некое кинематографическое произведение, имевшее большой социальный резонанс: "Слово пацана. Кровь на асфальте". Очень много копий сломалось.
– Есть даже шутка по этому поводу: когда "Мастер и Маргарита" сменился "Словом пацана", теперь слоган будет "Мастер и Маргарита": кровь на асфальте". И все это соответствует главной метафоре – отрезанной голове Берлиоза.
Татьяна Малкина: Есть простое объяснение: это один из самых читаемых романов. Он невероятно популярен, разобран на цитаты, многослоен. Все признают, что предыдущие экранизации были неудачными. Экранизация "Мастера и Маргариты", видимо, не может быть удачной. Есть незакрытый гештальт, который зрители пытались закрыть. Кроме того, российские зрители соскучились по хорошему кино, но не которое обязательно "Сваты" и не про войну. На самом деле российский зритель просто недооценен.
И наконец, это красиво. Это такое необычное для российского кинематографа, непривычное по стилистике кино. Единственное кино из российского, которое, пожалуй, напоминает мне этот фильм, – это "Капитан Волконогов бежал". Они похожи даже по решению цветовой гаммы, по слегка стимпанковскому "амбьянсу". Мне ужасно жаль, что "Волконогова" так и не показали, его видели только редчайшие обладатели заветной ссылки на него. Но понятно, что "Волконогова" и нельзя было показать.
– Потому что фильм об открытом терроре власти. Это кровавый фильм, он гораздо страшнее, чем "Мастер и Маргарита".
– В общем, много причин, по которым народ кинулся смотреть. А почему так бурно обсуждают? Люди даже ссорятся, друзья. Ну, очевидно, он куда-то попал. С учетом специфики текста и истории предыдущих попыток что-то сделать с ним в кино здесь читается довольно большая дерзость, и мне кажется, люди это чувствуют. Кино получилось разное, по разным оценкам, но оно точно получилось явлением.
Это один из самых читаемых романов
Я почитала некоторые отзывы врагов этого фильма и режиссера Локшина, которые требуют все стереть с лица земли, смыть, запретить... Меня это изумляет! Практически все эти антилокшинские отзывы критиков буквально копируют то, что мы видим в фильме, а именно Массолит и его корифеев. Мне кажется, все эти Латунские и Лапшенниковы узнали себя, увидели, как они безобразны, и пришли в ярость.
Но есть, конечно, и совсем чумовые обсуждения. Есть такой персонаж (даже не хочу называть его фамилию), немножко "с капустой в бороде", безумный какой-то, молодой несостоявшийся соавтор "русского мира", который написал, по-моему, уже три рецензии на этот фильм в своем телеграм-канале. Я прочла последнюю – и впала в какое-то упоение. Он как раз совершенно ни в ком себя не узнает, но пишет, что кино рассказывает нам про агента Абвера, вербующего москвичей, которые должны разрушить Москву и страну в интересах Абвера.
– Да, "иностранный агент" Аугуст Диль приехал к нам.
Саша, ты писал, что вообще-то Мастер в этом фильме – это не только Булгаков, к чему есть прямая отсылка в облике Евгения Цыганова, но еще и один из писателей, героев Булгакова – Максудов из "Театрального романа".
Прочтение Локшина вступает в противоречие с массовым прочтением
– Проблема романа – это обретение свободы мышления через обретение любви. Это парадоксальная история, поэтому это ужасно популярно. Мне Мастер видится в этом фильме гораздо менее картонным, более близким к булгаковскому образу подлинного писателя – именно к образу Максудова из "Театрального романа", поскольку Максудов удался Булгакову гораздо лучше, чем Мастер. Цыганов блестяще играет. У него есть манера показа какой-то человечности. Я думаю, те обиды, которые мы наблюдаем соцсетях, – это обиды массовой культуры на подлинный смысл романа.
То, что Таня сказала по поводу агента Абвера, – это вообще за гранью добра и зла. Но и какое-то свидетельство подспудной чудовищной ненависти к этой интерпретации. Для людей массовой культуры любая глубокая вещь... Что такое самовозрастающий Логос? Стихотворение можно прочитать два или три раза, и это будут разные прочтения. По-хорошему любой роман – это большое стихотворение. И с булгаковской вещью происходит примерно то же самое. И вот то, что сделал Локшин, это очень талантливое прочтение, оно и вступает в противоречие с массовым прочтением, которое я назвал бы "библией" всех графоманов.
Почему все, кому ни лень, любят этот роман? Почему масскульт обращает на него внимание? Потому что это некое повествование, говорящее об очень проблематичной вещи. Мы помним Максудова, как он сидит вечером за столом, у него над головой лампочка, обернутая газетным листом, и он корпит над тем самым искрометным текстом, который стал "Театральным романом". Финал у этого романа трагический. И, как сказал один мой товарищ: "Те энергии, которые проходят через графоманов, ничуть не менее мощные, чем энергии, проходящие через гения, допустим Пушкина". Силы могучие задействованы в этих прочтениях. Один читает это как гениальное стихотворение, другой – как нечто, что потакает его беспомощности.
– Давайте посмотрим в записи нашу коллегу: поэта, эссеиста и журналиста Радио Свобода Татьяну Вольтскую. В России она признана "иностранным агентом" .
– Мы видим с птичьего полета, как за героями время от времени видна вполне фантастическая Москва. На заднем плане явно просматривается так и не построенный Дворец Советов. И довольно скоро мы замечаем, что эта советская символика (там масса звезд, физкультурники катаются на этих звездах) необыкновенно похожа на символику дьявольскую. Потому что Воланд тоже окружен этими пентаграммами, перевернутыми. Особенно ясно мы это видим после бала, который очень здорово ими украшен.
Советская символика необыкновенно похожа на дьявольскую
Бесы здесь – не отдельная группа, как это часто бывает в книге Булгакова, где мы видим их в этой "нехорошей" квартире: там это отдельный мир. В фильме эти миры смешаны: бесы среди нас. Мы видим Геллу не обнаженной горничной в "нехорошей" квартире, она сначала появляется перед нами необыкновенно амбициозной провинциальной актрисой, которая хочет славы, знакомств. Вот она крутится, просит Мастера куда-то ее провести – в ресторан, на джазовый концерт. И вдруг раз – и мы видим ее в свите Воланда, она – Гелла.
В романе нет эпизода, где Мастера допрашивают чекисты. После того, как Алоизий на него доносит, прельстившись его квартирой, Мастера забирают и допрашивают совершенно характерным образом: "А это вы по заданию редактора писали свой роман?". То есть явно пытаются "сшить" групповое дело, и эту практику мы прекрасно узнаем что по протоколам тогдашних дел, что по сегодняшнему дню: "С какой целью вы намеревались идти на акцию протеста? С кем вы собирались?", – и так далее. То есть он показывает связь времен, и это особенно жутко смотрится, потому что это мы видим не в архивах "Мемориала", а прямо сейчас, в реальном времени у нашей собственной двери.
Вспомнилась народная мудрость: не поминай бесов, а то явятся
Бесы показаны симпатичными, могущими творить какое-то благо. Это великий соблазн. На самом деле, конечно, никакого блага они творить не могут. И мы, в общем-то, видим, что за ними остается: пламя, пожар. Пусть любовники и соединены, но они соединяются после смерти. А Москва, которую нам опять показывают в самом конце, вот эта самая Москва, отстроенная по сталинским лекалам, пустынна и страшна, и, наверное, похожа на ад.
После выхода этого фильма как-то мгновенно возбудились Z-блогеры и стали поливать его грязью. И мне, естественно, вспомнилась народная мудрость: не поминай бесов, а то явятся.
– Вольтская говорит об узнаваемости Москвы. А я, напротив, вижу в этих образах Манхеттен, причем комиксный, из "Бэтмена", или, допустим, какие-то прообразы Берлина (гитлеровский архитектор Шпеер). И множество бумажной архитектуры. Таня, это твоя родная Москва – та, которую ты видишь в фильме?
Татьяна Малкина: Конечно, нет. Хотя это Москва, которая есть и наступает. И, в конце концов, все помнят так называемый зиккурат, построенный на Садовом кольце: он как будто из фильма. Да, это похоже на архитектуру Третьего рейха, это иофановская Москва, которая планировалась, но как-то не сложилось. Там в этом смысле много всякой душераздирающей красоты, немного комиксной. Нью-Йорк в минимальной степени приходит в голову, скорее зиккурат на Садовом и Рейх.
архитектурная игра относится к антитоталитарной линии
Но там еще есть образ совершенно любимейшей исчезающей, уничтожаемой Москвы, который, кстати, снимали, как выяснилось, в Питере. Такой нежной, грязной, с опавшими листьями, с кривыми тротуарами. Он появляется всякий раз, когда появляются Мастер и Маргарита. Всё вокруг домика Мастера, его полуподвальной квартиры – это как раз любимейшая Москва. Пока Москву не удалось превратить в то, что мы видели в фильме.
Я не согласна с Татьяной Вольтской, которая говорит, что от бесов нет блага. То, что они позволили Мастеру и Маргарите сбежать из этого мира, иными словами, умереть, – это, конечно, величайшее благо. Для меня финал романа – это монолог автора: "Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля!". Шайка прекрасных героев, которая стоит и удовлетворенно смотрит на сгорающий Готэм. Нет, Москва пока еще в достаточной мере не превратилась в Готэм с точки зрения эстетической. И как раз вся эта архитектурная игра в фильме скорее относится к антитоталитарной линии. Это все довольно нарочито и очень красиво, кстати.
– А что насчет героев?
– Мастер мне показался великолепным. А насчет Маргариты... Я не знаю. Снигирь великолепна, нечеловечески красива, и это сложная работа. Но я там вообще не увидела, честно говоря, никакой истории любви. Ну, что называется, химии (извините за штамп). Несмотря на то, что, как мы знаем, они (Цыганов и Снигирь) – любящие друг друга супруги. Зато великолепен Пилат. Роскошная маленькая роль Яны Сексте – медсестра в клинике Стравинского, Прасковья Федоровна, которая, в общем-то, спасает Мастера от гибели, благодаря которой и воссоединяются Маргарита с Мастером. Очень удачный Бездомный, прекрасная роль. Отличные массолитовские гады. Гуськов в роли барона Майгеля совершенно великолепен (и не будем говорить, кого еще, потому что некоторые уже увидели неоспоримое сходство с главным кинематографистом России).
В фильме звучит несколько ключевых фраз из романа, уже истасканных, но от этого не становящихся менее справедливыми: например, "никогда и ничего не просите, в особенности у тех, кто сильнее вас" (было бы странно, если бы она не прозвучала). А про Мастера важнейшая фраза: "Он не заслужил света, он заслужил покой". Я прямо ждала ее, но не дождалась.
Очень запоминающиеся роли!
Берлиоз прекрасный. Я сейчас вижу, как он падает, поскользнувшись на масле. Очень запоминающиеся роли. Даже Ярмольник в роли профессора Стравинского. В его коротком эпизоде есть какой-то трехсекундный миг, когда он настолько великолепен в роли обобщенного, архетипического профессора Стравинского, что просто дух захватывает. Считается, что всем не хватает Бегемота, Коровьева и Азазелло. Мне их не хватает, но я понимаю, что они были бы уже лишними. И конечно, огромное счастье, что кота не играет человек или кукла, потому что предыдущие итерации кота были совершенно чудовищными.
Я, наверное, даже еще раз посмотрю фильм на большом экране: возможно, я там чего-то не разглядела. Зато теперь известная московская красная буква метро действительно смотрится как перевернутое бельмо Воланда: очень наглядно получилось это в фильме.
– Это блестящая метафора. И тут нельзя не вспомнить о букве Z, о второй букве нашей печальной современности: Земля... Действительно, грустно.
Предложу вам эпизод из выступления литературного критика Николая Александрова в программе "Книжное казино" (проект "Дилетант").
Мир, в который приходит Воланд, есть царство мертвых
– Кто такой Воланд, который появляется в фильме с тростью с головой собаки? Что это, собственно, такое? Это же голова Анубиса! Воланд – не Князь тьмы, а скорее египетский бог, властитель царства мертвых. Но в то же время и последний судья, который решает, кому быть, а кому не быть. И весь фильм оказывается фильмом о суде и возмездии. Если посмотреть, что происходит с другими героями... А на самом деле в фильме всего два героя – Мастер и Маргарита – остальные погружены, по сути дела, в небытие.
Этот мир, это царство, в который приходит Воланд, и есть царство мертвых. Здесь ничего не осталось, кроме лжи и страха. Единственное живое, что осталось в этом странном, очень странно сделанном мире... Об этом очень много написано: например, конструктивистские отсылки и прочее: странный, руинированный, как-то странно создающийся город. Здесь ничего не осталось, кроме "милосердия, которое иногда просыпается в людях".
здесь ничего не осталось, кроме милосердия
И одна из главных сцен – сцена бала, когда Маргарита, королева бала, не случайно появляется в костюме Исиды, потому что она дает надежду на некоторое возрождение, возвращение.
И из этого царства мертвых выходят главные герои. Поэтому совершенно иначе воспринимается и сама книга, которая в финале появляется как пылающая, как совершенно удивительная метафора, отсылающая нас уже к библейским мотивам. Как сказано в Талмуде и в Мидрашах, изначально Моисею Тора была дана не просто книгой, а текстом, написанном черным огнем по белому огню (или, кстати говоря, белым по черному). Потому что существуют две версии: в Мидрашах – белым по черному, а в Талмуде несколько по-другому.
Это не просто роман, а совершенно другой текст и другая книга. И для того чтобы написать ее, человеку многим приходится пожертвовать. Об этом тоже говорит Воланд. Мастер действительно приносит жертву в этом фильме, и, по существу, этот роман превращается в некоторую очень важную заповедь, которая дается живым. Вернее, это заповедь, которая связана с истинной правдой и отсутствием страха. И когда Воланд в этом фильме пьет из черепа кровь и говорит, что он пьет за бытие, – это очень важные слова, потому что сам фильм говорит о небытии.
Роман превращается в некоторую важную заповедь живым
Если обращать внимание на эти детали, то само высказывание окажется совершенно другим. Да, это фильм о любви Мастера и Маргариты, но это еще и фильм о возмездии, о последнем суде, о том, что такое истинное бытие, и что, безусловно, подлежит уничтожению, поскольку является небытием, а что по-настоящему живет.
– Саша, есть какие-то реплики на сказанное Николаем Александровым?
Александр Иличевский: Я соглашусь со сказанным, символика романа очень глубока. Но во всей этой символике, о которой говорит Николай Александров, нет Христа. То, как я вижу "Мастера и Маргариту", усилия Мастера внутри романа, – это опосредованная попытка Булгакова участвовать в евангелическом кодексе. Мы все помним, с каким упорством Толстой переписывал Евангелие. На самом деле творцу полагается всерьез уподобляться Творцу. Поэтому попытка написать некий канонический текст... А мы знаем, что любой стоящий роман должен быть канонизирован. В сущности, вся классическая литература – это продолжение евангелической традиции. Евангелий существует множество, но только четыре из них были канонизированы, грубо говоря, стали классикой.
Точно так же происходит в культуре. Канонизация текста – это очень сложная и смыслозатратная процедура. Так вот, Мастер пытается написать некую евангелическую традицию, которая могла бы быть взята в канон. И в этом смысле все в романе подчинено фигуре Христа. Точно так же, как и он оказывается в конце романа всего лишь подчиненным Тому, Кто грядет. Анубис и Исида – это конечно, хорошо, но это все предтечи. Я бы всерьез сосредоточился на фигуре Христа.
Любой стоящий роман должен быть канонизирован
И категорически не согласен с тем, что это бесы. Это, на мой взгляд, волхвы, которые пришли в Москву для того, чтобы с помощью предтечи (Мастера) обнаружить некие мессианские устремления.
Несуществующий в книге эпизод допроса Мастера чекистами напомнил мне легенду о Бабеле, о том, как он в течение 15 лет перед смертью в 1939 году писал некий роман, погружаясь в чекистскую среду. И, видимо, одна из версий его ареста заключается не в том, что он перешел дорогу Ежову или кому-то еще, а в том, что он писал совершенно крамольную вещь. То есть, в сущности, был расстрелян не Бабель, а его роман. Существует сюжет обнаружения этого романа в недрах ЧК и всплытия его на поверхность уже в современную эпоху.
По поводу города. Мне кажется, что "Мастер и Маргарита" – это арматура Москвы. То есть Москва много раз горела и, соответственно, никогда не сгорит. Москва двоится, она двойственная. Достаточно проснуться рано утром в воскресенье и пройтись по улицам тогда, когда нет ни машин, ни людей: когда образ не замутнен, он проступит.
– Если я правильно поняла, иерусалимские сцены в фильме происходят на фоне Второго храма. То есть в фильме не разрушен Второй храм, который разрушится потом исторически.
– Совершенно верно. Человек, бывший в Иерусалиме, непременно обратит на это внимание. Градостроительство различается в разные периоды. Вне всякого сомнения, кладка, которую мы видим за спиной Пилата, – это очень тонкая работа, она действительно может быть датирована Вторым храмом. И этот Второй храм великолепным образом показан в фильме, он торжествующе находится на заднем плане. Мое ощущение Иерусалима в этом отношении не пострадало, и это большая заслуга очень тщательной работы.
Подкаст "Станция Вавилон" можно слушать на любой удобной платформе здесь. Подписывайтесь на подкасты Радио Свобода на сайте и в студии наших подкастов в Тelegram.
