Спортивный менеджер Михаил Жариков, 38-летний житель Нижнего Новгорода, получил шесть лет колонии за публикации в соцсетях, в которых следствие нашло оправдание терроризма, "фейки" об армии и реабилитацию нацизма. Это самый жесткий приговор по политическим статьям в Нижегородской области. Примечательно, что приговор выносил 2-й Западный окружной военный суд в Москве. Это был дистанционный процесс: Михаил с адвокатом общались с судом по видеосвязи.
Тот же военный суд неделей раньше назначил принудительное психиатрическое лечение еще одному политически активному нижегородцу – Алексею Оношкину. При этом уголовные обвинения с него были сняты, но сам подсудимый решение военных судей воспринял негативно.
Оба этих дела по российскому законодательству мог рассматривать только окружной военный суд, поскольку и Жариков, и Оношкин обвинялись среди прочего по статье 205.2 – оправдание терроризма.
Раз есть слово "терроризм", дело идет в военный суд
– Раньше прерогатива рассматривать всё, что связано с терроризмом, была у суда присяжных, – напоминает правозащитник Станислав Дмитриевский. – И в начале нулевых пошло огромное количество оправдательных приговоров – ну, как и в любом суде присяжных. Потому что следствие вели "фейсы" (сотрудники ФСБ. – РС), и они притаскивали понятно какие доказательства в расчете, что суд всё сожрет. А присяжные это не жрали! И в 2008 году Путин инициировал поправки в Уголовно-процессуальный кодекс, которые все дела по терроризму переводили даже не в подсудность обычного суда, а в подсудность вот этого рудимента сословного правосудия – военного суда. Это наиболее манипулируемый суд. А дальше, когда появлялись новые составы каких-то преступлений, то же "оправдание терроризма", логика была такая: раз есть слово "терроризм" – значит, дело идет в подсудность военных судов.
У страницы Михаила Жарикова в соцсети "ВКонтакте" – 110 подписчиков. То, что следствие назвало оправданием терроризма, содержится в посте Михаила о подрыве автомобиля российского писателя, политика и пропагандиста Захара Прилепина. У этого текста два "лайка" и один перепост.
Жариков остро реагировал на события, связанные с агрессией России против Украины, с нарушением прав и свобод в стране.
"Хочу вот что сказать: я не боюсь всех последствий, репрессий и т.д. Я знаю, что ВК – полностью силовая соцсеть. Пофиг, молчать не умею", – написал, к примеру, Михаил, комментируя приговор Владимиру Кара-Мурзе.
Шестилетний срок Жариков будет отбывать в колонии общего режима. Помимо лишения свободы, военный суд запретил ему в течение четырех лет администрировать интернет-ресурсы.
– Решение суда он встретил спокойно, даже с улыбкой, – сообщил адвокат Жарикова Алексей Матасов. – Для него наконец определился срок, а так он чувствовал себя в неизвестности. У него раньше не было иллюзий по поводу суда.
Михаила Жарикова нельзя назвать активистом, он высказывал личное мнение в соцсетях с узким кругом подписчиков. Тем не менее, активнее всего на приговор отреагировали именно нижегородские оппозиционеры.
Каков эффект комментариев Жарикова, кроме его ареста?
"Фишка в чём? – комментирует Илья Мясковский, которого также ждет приговор по делу о "дискредитации". – Вот чувак писал в какой-то газетёнке, что жиды пьют кровь христианских младенцев (извините!), и через день-другой разразился Кишинёвский погром. Это было в 1903 г. Десятки погибших, и прочие прелести. Вот это экстремизм, вот это призывы, которые имели реальные последствия. А каков эффект комментариев Жарикова, кроме его ареста? 104 лайка? Вы серьёзно? Где реальный ущерб кому бы то ни было, кроме спокойствия ЦПЭ, ФСБ, прокуроров и судей? Кого они охраняют, кроме самих себя?"
Алексей Оношкин – экскурсовод, пастафарианец, общественный активист – был гораздо более известным человеком в оппозиционных кругах Нижнего Новгорода. Он не скрывал своей резко негативной оценки действий России на территории Украины. При этом Оношкин – личность неоднозначная: многие вспоминают не столько его острые политические высказывания, сколько историю с избиением девушки за сделанный аборт. После нескольких административных дел за высказывания, "дискредитирующие" Вооруженные силы России, он получил сначала уголовное дело по той же причине, а в ноябре прошлого года к нему добавилось и дело об оправдании терроризма. Так сотрудники российских силовых структур оценили его посты о борьбе Чечни за независимость.
"Террористическая" статья была предъявлена Оношкину, когда он уже был принудительно переведен из СИЗО в психиатрическую больницу. На этом настаивал следователь, поскольку медики поставил Алексею диагноз "псевдопсихопатическая шизофрения". Впрочем, защита также не возражала. После года в психбольнице Оношкин предстал перед военным судом, который снял с него уголовные обвинения, но направил на принудительное лечение в учреждение закрытого типа.
Мои взгляды объявлены бредом сумасшедшего, чтобы у меня не появлялось последователей
– [Оцениваю решение] достаточно негативно, – сообщил Оношкин изданию "Репортер-НН". – Потому что уголовное преследование – это на определенный срок, а принудительное лечение может продлиться бессрочно. Поэтому даже не знаю, сколько буду там лежать. Пациенты полностью изолированы от мира. У них нет радио, нет телефонов. Там сложнее с посещениями, потому что больница находится далеко за городом, в поселке Комсомольский. Мои взгляды объявлены бредом сумасшедшего, чтобы у меня не появлялось последователей.
Практика дистанционных решений военных судов вызывает у историка Ильи Мясковского вполне однозначные ассоциации с периодом сталинского террора:
"Предателей" вокруг столько, что еле поспевают
– Судьи сидят в Москве и выносят приговор прямо оттуда. Да-да, подсудимый с адвокатом едут в нижегородский гарнизонный суд, а вершители судеб во 2-м Западном окружном суде не покидают своё уютное столичное гнёздышко. Как будто у нас ковид или поезда больше не ходят. У них работы много, "предателей" вокруг столько, что еле поспевают. И чем это отличается от "троек" 37-го года? Вот бы товарищ Сталин за нынешних технократов порадовался!
– Состязательность в видеорежиме – сложная тема, – подтверждает адвокат Михаила Жарикова Алексей Матасов. – В таком режиме сложно понять, слушает ли суд тебя или уже отвлекся на что-то, как он реагирует. При этом хорошо, что я был в Нижнем Новгороде, рядом с Михаилом, и мог его консультировать в ходе процесса. Иначе, будь я в Москве, рядом с судом, общение с подзащитным было бы поверхностным.
Адвокатов начали сажать: этого даже советская власть себе не позволяла
– Адвокат сейчас – это такая паллиативная помощь, – говорит правозащитник Станислав Дмитриевский. – Адвокат нужен, например, на обыске, чтобы тебе что-нибудь не подбросили. Понятно, что если захотят подбросить наркотики – подбросят, но, по крайней мере, при адвокате тебе гранатомет не принесут, скорее всего. Впрочем, уже и адвокатов сажать начали. Этого даже советская власть себе не позволяла.
Сам Станислав Дмитриевский еще в 2000-х годах был судим за разжигание ненависти или вражды, которые следствие усмотрело в его публикации заявлений борцов за независимость Чечни. В 2017 году ЕСПЧ признал решение российского суда незаконным и обязал государство выплатить Дмитриевскому компенсацию. Но в ходе самого судебного процесса в 2004 году, как признается правозащитник, не было никаких сомнений в исходе дела и в обвинительном приговоре. С тех пор ситуация в российском судопроизводстве только ухудшалась, констатирует Дмитриевский:
В России нет суда, там – Роскомрасправа
– Вообще, говорить в России о существовании института суда сейчас некорректно. Нет в России суда в том понимании, как он понимается в современном праве. У нас же совершенно нет оправдательных приговоров по политическим делам! Я считаю, что это всё… как это назвать? Роскомрасправа! Что следователь притащит, то и будет принято. Можно притащить в так называемый суд, я не знаю, слово из трех букв на заборе вместо протокола, и, если это принес сотрудник ФСБ, суд это примет в качестве доказательства.
