Портрет Светланы Тихановской в фильме британских режиссеров Майка Лернера и Мартина Херринга получил специальный приз жюри фестиваля независимого документального кино Artdocfest/Riga. Это эмоциональная и человечная картина невероятной истории "отчаянной домохозяйки" (на самом деле Тихановская – дипломированный переводчик), которая стала лидером протеста и "народным президентом" Беларуси.
В мае 2020 года Центральная избирательная комиссия страны отказала инициативной группе активиста Сергея Тихановского в регистрации по выдвижению в президенты (Тихановский до сих пор находится в заключении). В кампании решила участвовать его жена Светлана. К тому моменту Александр Лукашенко заслужил от журналистов титул "последнего диктатора Европы": он пробыл на посту президента Беларуси 26 лет. Выборы 2020 года были в его политической карьере шестыми.
Как считает сама Светлана Тихановская, она была зарегистрирована "в насмешку". Но её кандидатура встретила мощную народную поддержку. После победы Лукашенко (международные организации считают выборы фальсифицированными) Тихановская вынужденно отправилась в политическую эмиграцию в Литву, где Сейм признал её законным президентом Беларуси. Польша и Германия принимали её по официальному протоколу, как высшее должностное лицо государства.
О работе Тихановской, о её личном голосе в международном контексте, прежде всего после вторжения России в Украину,
Мария Кугель поговорила с одним из центральных героев фильма "Случайный президент", главой отдела внешней политики команды Светланы Тихановской Франтишеком (Франом) Вячоркой.
– Как возник фильм? Как режиссеры вышли с вами на связь?
– Если честно, не помню. Мы занимались другими делами – белорусскими событиями, помощью репрессированным. А они просто предложили, что будут снимать. В 20-м году, как только началась революция, они появились. И невидимо для нас ходили, снимали, разговаривали со Светланой. Можно сказать, что нашего участия там особенно и не было.
– Вокруг вас были люди из иностранной прессы? Было много людей с камерами, которых вы не замечали?
Сейчас события тех дней стали историей
– Конечно, много. Ты за день встречаешься с сотнями людей, постоянно какие-то репортеры, журналисты. Именно этим британцам позволяли находиться в помещениях, в офисах – там, куда прессу обычно не пускали, но с условием, что они не будут без согласования это публиковать. Если бы это было опубликовано в 2020–21 годах, это, конечно, многому навредило бы, могло бы подставить многих людей. Но сейчас события тех дней стали историей, поэтому, возможно, этот фильм сейчас и выходит, когда это уже не воспринимается как сегодняшний день.
– Фильм снят с точки зрения британских режиссеров и для международного сообщества. Насколько я понимаю, вы не влияли на контент, на подачу материала?
– Нет, никаким образом. И только недавно впервые увидели, что получилось. Это их видение. Я думаю, у этого фильма скорее иностранная аудитория, потому что белорусы эти события могли видеть, наблюдать, чувствовать совсем по-другому. Здесь многие вещи упрощены. Я совсем по-другому всё это видел. Но в этом же и есть искусство, что художник видит так, а другой художник – по-другому, это их право. Но то, что фильм эмоционален, очевидно. Акцент именно на человеческое, человечное – то, что обычно не видишь за революцией. Это тоже их находка, их фокус.
– Режиссеры присутствовали и во время революции в Беларуси, с самого начала, и после, когда Светлана Тихановская отправилась в изгнание? И все это время вы взаимодействовали с ними?
Акцент именно на человеческое, человечное
– Они все время были близко, появлялись, уходили. Но когда ты занимаешься другим делом, не замечаешь. В этом тоже их мастерство, что мы их не замечали. Они не мешали, особенно не разговаривали, не спрашивали. Они просто фиксировали, документировали происходившее.
– Очень заметна трансформация Светланы Тихановской из "случайного президента" в опытного политика. Все этапы, которые белорусская диаспора прошла вместе с Тихановской, остались за кадром. Этапы, которые прошло белорусское общество, показаны достаточно четко. Но диаспоры фактически нет в кадре. Видели ли режиссеры работу "теневого президента" Беларуси по решению проблем белорусов?
– Фильм заканчивается на 2022 годе – это именно тот год, когда начались проблемы белорусов за рубежом: визы, легализация. Тот период – от 2020-го до 22-го – там были другие фокусы. Внутренняя повестка – это протест, это политзаключенные. Это уже после 2022-го у нас сменился фокус. И, возможно, во второй части фильма (или в другом сезоне) будут подниматься новые темы. Просто режиссёры выбрали именно эти несколько историй: американско-белорусские отношения, ирландская семья по "чернобыльской" программе (где Светлана жила подростком. – РС). Наверное, им через эти истории было проще показать трансформацию Светланы Тихановской как личности и изменения в Беларуси как политическое явление.
– Очень ли различаются взгляд человека с Запада и взгляд белоруса на внутренние проблемы Беларуси?
– Конечно. Если бы я это делал, я бы делал совсем по-другому.
– Что вас удивило, какие акценты вы посчитали странными или неожиданными, а каких вы избежали бы?
– Фильм слишком эмоционален – в нём есть вот эта чувственность, уязвимость. У нас и у меня лично не принято показывать уязвимость, плакать на людях. Ты всегда должен показывать, что ты непоколебим, неуязвим, бессмертен. А британское видение режиссеров в том, что, наоборот, твоя сила именно в уязвимости, что ты человечность противопоставляешь бесчеловечности режима. И та же протестная хроника – конечно, там, в моем видении, все развивалось по-другому.
– Расскажите.
Фильм слишком эмоционален – в нём есть чувственность, уязвимость
– Ну, как это рассказать?! Надо снимать фильм, потому что ты переживаешь по-другому. Когда ты участник событий, ты видишь это изнутри по-другому. Я бы, конечно, показал хронологическую, фактологическую картину. А им была неинтересна фактология, потому что про это уже миллион раз написано в "Википедии" и во всех статьях. Им нужно было показать именно эмоциональную составляющую, которая может показаться необычной. Я бы, например, себя самого так не подсвечивал. Мне немножко некомфортно быть на экране, конкурировать за внимание со Светланой. Но для их истории это было важно, чтобы показать команду, показать, что разные люди окружали Светлану. Мне намного правильнее не быть на первом плане, но они решили по-другому.
– Очень заметна фигура Протасевича. Это, насколько я понимаю, произошло не намеренно, авторам пришлось "заблюрить" остальные фигуры с ним в кадре. Он оказался в центре истории.
– Это исключительно случайность. Ни режиссеры, никто не знал, что произойдет. Протасевич был просто одним из многих участников протестов. Но то, как поступил режим, захватив самолет, сделало его центральным героем не только в фильме, но и в жизни. Для многих политиков мира захват самолета абсолютно изменил отношение к Беларуси. И именно после мая 2021 года появились санкции, реакция Запада. Они поняли: то, что делает Лукашенко, – это не только внутренний, но и региональный, общеевропейский кризис.
Им удалось показать обоих Протасевичей
И режиссерам, конечно, повезло, что они поймали эту историю, смогли ее снять: Протасевич до мая 2021 года и Протасевич после. Для меня это два разных человека. А им удалось снять и показать обоих Протасевичей – и то, что он делал в мае 2021-го, и потом. В фильме есть интересная линия – она показывает, что люди в разных ситуациях себя ведут по-разному.
– Вам не болезненно видеть Протасевича как героя на экране?
– Мне – болезненно. Не очень приятно, потому что я знаю, сколько он всего сделал и какую роль сыграл.
– Вы даже в кадре говорите, что он, по сути дела, сдал множество людей. Но этому посвящено довольно мало экранного времени.
– Да. Больно эмоционально, но это же моё субъективное чувство. У режиссеров была задача показать события в том числе через историю Протасевича.
И жестокость КГБ, и уязвимость человека
Я думаю, как раз для иностранного зрителя это очень важная история, потому что она показала и жестокость КГБ, и уязвимость человека, и масштаб кризиса: что это не только уличные протесты, которые есть в разных странах. История Протасевича показывает сразу много разных элементов и разных историй. Да, возможно, ему уделено много внимания, но я не думаю, что это делает его каким-то героем. Там есть и героическая его часть, но есть и его предательская часть. С точки зрения искусства, возможно, это и интересно.
– Что касается Светланы Тихановской, мы видим трансформацию ее от женщины, фактически случайно попавшей в свет софитов, до опытного политика, который не боится камер, знает, как говорить, может говорить. Непонятно, как происходит эта трансформация. Много ли мы теряем как зрители от того, что не видим её дипломатической работы?
То, что делает Лукашенко, – это не только внутренний, но и общеевропейский кризис
– В фильме показано мало тяжелой, черновой, ежедневной работы, которой Светлана Тихановская занимается последние годы, и её попыток адвокатировать интересы Беларуси. Но всего в фильм, наверное, не добавишь. Есть, конечно, какая-то пара встреч, визитов. Но я думаю, что не стояло задачи показать весь масштаб работы, которую делает Тихановская, хотели показать именно эмоциональные трудности, с которыми она столкнулась, и эмоциональные моменты, когда она приехала в Ирландию или когда произошла первая встреча с президентом Байденом.
Этот фильм – не энциклопедия, это маленький срез этих четырех лет, возможно, с одного ракурса, но очень эмоционально заряженный. Полностью всего объяснить полуторачасовой фильм не может, но может дать прочувствовать, в том числе вдохновить или расстроить. Надеюсь, что он в очередной раз привлечёт внимание к Беларуси.
– Расскажите про визит Тихановской в Ирландию. Мы узнали, что Светлана жила в Ирландии в числе "детей Чернобыля" и поддерживала отношения с этой семьёй.
– После чернобыльской катастрофы организовались программы выезда для детей и подростков в Ирландию, где они жили в семьях. Впервые тысячи детей увидели, как живут в демократических странах. Светлана много раз признавалась, что эти выезды в Ирландию её изменили, показали, что Беларусь может быть другой. Они сформировали её как личность.
Выросло новое поколение лидеров
И здесь как бы возвращение к прошлому Тихановской. Через этот визит мы понимаем, как появилась такая Тихановская: это не только тот момент, когда она подала документы на выборах, а это было заложено еще в подростковом возрасте, с таких, кажется, неважных вещей, как жизнь в семье в свободной стране. Это также показывает важность теперешней поддержки для студентов, для молодежи: почему важны визы, почему важно людям путешествовать. То, что кажется soft power для теперешних политиков: "Зачем нам сейчас делать студенческие программы?", – мы видим, что это долгосрочная инвестиция. И те, кто помогал, например, в 90-х годах таким детям, как Тихановская, выехать в Ирландию, инвестировали в то, что выросло новое поколение лидеров, которые сейчас руководят демократическим движением.
– В общении Светланы Тихановской с Джо Байденом трогательной была именно личная, эмоциональная составляющая. Это неожиданно прозвучало на фоне наших представлений о протоколе. Простой разговор по мобильному телефону. Вы видите это как исключение? Она растрогала его?
– Думаю, что есть, конечно, эмоциональная связь.
– В кадре говорится, что Байден очень эмоционален. Это так?
Фильм – маленький срез этих четырех лет
– Я сам не встречался с Байденом. Светлана встречалась три раза, ещё они разговаривали по телефону. Как говорит Светлана, он очень эмоционален, он шутит, он очень добр. Ну, другие политики, с кем встречались, они тоже люди, тоже человечные. Просто мы обычно про политиков читаем официальные пресс-релизы, где только протокольные моменты. На самом деле общение зависит от личных отношений. И если у человека не горят глаза, если он лично эмоционально не переживает проблему, то, скорее всего, он и не будет ничего делать. А у Тихановской есть какая-то способность зарядить людей именно эмоционально, чтобы они начали делать, и, возможно, многие политики поддерживают с ней связь, потому что у них тоже болит.
– Фильм заканчивается 2022 годом. Но теперешняя работа Светланы Тихановской состоит несколько в другом. Белорусы (я имею в виду диаспору) из преследуемых режимом и поддерживаемых на Западе вдруг оказались врагами, на которых налагаются санкции, у них отбирают паспорта, их высылают. Светлана Тихановская занимается, по сути, "челночной дипломатией", ездит по парламентским комиссиям, поддерживает личные контакты, чтобы добиться для преследуемых людей каких-то послаблений.
– Это очень тяжелая и неблагодарная работа. Белорусы стали в глазах многих не только жертвами лукашенковского и путинского режимов, но и соагрессорами. И самая большая проблема – как отделить белорусов от режима. Например, в Украине Беларусь часто видели, как "Лукашенко". Лукашенко был (до вторжения России в Украину. – Прим. РС) популярным политиком для украинцев. И потом отношение к Лукашенко как к предателю перенеслось на всех белорусов. Здесь у Светланы Тихановской появилась очень важная задача – разделить восприятие белорусов, которые борются, и режима.
– В глазах украинцев?
У нас появился свой голос
– В глазах всего мира, не только украинцев. И это очень тяжело. Если бы не эта работа, Беларусь давно бы уже могли списать, положить в одну корзинку с Россией: соагрессор, изоляция, "железный занавес". Но Тихановская приезжает и представляет белорусов, и это не дает многим западным политикам просто взять и списать Беларусь. Им нужно думать о какой-то отдельной стратегии по Беларуси, иметь отдельный подход. У нас появился свой голос. Такого сильного представительского голоса раньше у белорусов не было, и эта работа по адвокатированию интересов очень важна не только для диаспоры, но и для людей внутри страны.
– Насколько различаются стратегии работы для диаспоры и для людей внутри страны?
– У людей внутри страны другие проблемы. Конечно, есть схожие проблемы, например, чтобы люди могли выезжать через границу, чтобы не закрывались пограничные переходы, чтобы выдавались визы, чтобы санкции не били по людям, а били именно по режиму. В этом и состоит задача Тихановской, направленная на общество внутри страны. Плюс привлечение к ответственности пособников, чтобы все зверства были задокументированы и все виновные понесли ответственность. Люди должны знать, что справедливость будет восстановлена.
Люди должны знать, что справедливость будет восстановлена
У диаспоры немножко другие проблемы, они связаны с легализацией, но также с поддержанием своего комьюнити. Когда ты на чужой земле, строить свое сообщество намного тяжелее: это не твоё государство, оно не будет тебе помогать просто так. Надо договариваться, общаться, выстраивать отношения. И здесь Тихановская может открывать двери, в которые потом может входить диаспора и реализовывать свои проекты: культурные, образовательные, помогать, например, волонтёрить для Украины.
– Насколько хорошо удается защитить интересы диаспоры? Получается, что белорусы и россияне за рубежом оказываются в одном пакете?
Санкции должны бить не по людям, а по режиму
– Где-то оказываются, а где-то нет. Например, в Литве действуют разные законы, в Латвии тоже. Просто даже по автомобильным номерам: российские попали (под запрет. – Прим. РС), а белорусские не попали. Все-таки отличия есть, политика разная. Для белорусов сделано больше исключений, в том числе благодаря дипломатической работе. В Чехии, например, много исключений для студентов, для родственников тех, кто живет там.
Конечно, это огромная работа, направленная на то, чтобы не изолировать белорусов. Я думаю, многим политикам проще было бы поставить стену, закрыться, ничего не выдавать, всех "под бан" – и как бы чувство, что проблема решена. А мы говорим: нет, если заметать проблему под ковер, она не решится, она останется. И у Светланы Тихановской задача сейчас – не только вдохновлять протестное движение, но и защищать, оказывать конкретные услуги своему народу.
Это то, что должно делать правительство в нормальной стране. Но, поскольку наше правительство, захваченное, работает против людей, эти функции переносятся на Тихановскую. И вот каждую неделю у нее звонки – звонят люди из Беларуси, из диаспоры, приходят люди с конкретными проблемами.
К ней относятся как к человеку, который может помочь
Их огромное множество, они очень разные, все их решить невозможно, многие даже без шансов на решение. Но белорусы к ней относятся именно как к человеку, который может помочь решить проблемы. И в этом, наверное, отличие от того, что у нас было раньше, до 2020 года. Раньше оппозиция боролась с режимом, где-то существовала, но люди не рассчитывали, что она сможет решить проблемы. А вот на Тихановскую, на её кабинет рассчитывают, и я думаю, что это результат уже проделанной работы.
Подкаст "Вавилон Москва" можно слушать на любой удобной платформе здесь. Подписывайтесь на подкасты Радио Свобода на сайте и в студии наших подкастов в Тelegram.
