На Радио Свобода я впервые оказался в январе 1992 года, через месяц с небольшим после распада СССР, а документы в эту командировку, на стажировку молодых журналистов из разных советских республик, начал собирать, когда общая страна ещё как-то существовала. На второй день пребывания в Мюнхене меня пригласил на чашку кофе редактор Русской службы Ефим Фиштейн (потом, в 2009–2012 годах, он станет моим директором). "Андрей, как вы считаете, на какой срок ещё сохранится потребность в "Свободе?" – спросил Ефим, размешивая ложечкой сахар. Мне было 26 лет, воспоминания об августовских баррикадах у Белого дома были свежи, а будущее моё и родины казалось определённым. Я и ответил, недолго думая: "Ну от силы на год или два".
К тому моменту я уже знал, зачем Радио Свобода существует (это и теперь написано у нас в уставе и на сайте): для "продвижении демократических ценностей путём предоставления точных, неподцензурных новостей и проведения открытых дискуссий в странах, в которых свобода слова находится под угрозой и в которых доминирует дезинформация". Но какие тогда, в начале 1992-го, могли быть вопросы о том, что ждёт Россию впереди? Я иногда вспоминаю это своё неоправдавшееся предсказание, но шутить мне на эту тему уже не хочется. Сегодняшний праздник 70-летия "Свободы", открывшей своё радиовещание 1 марта 1953 года, – только отчасти радостный.
Не из Москвы, так из Праги, из Риги, из Тбилиси – что бы ни произошло, мы продолжаем работу
Предъюбилейный год был самым трудным в истории Русской службы, на моей памяти так уж точно. Этот год оказался героическим и трагическим для Украины, ставшей жертвой агрессии и нашедшей в себе силы и мужество сопротивляться злу. 2022-й выдался трагическим и постыдным для России, хотя далеко не все мои сограждане это, увы, осознают. Даже если преступная путинская война не окончится глобальной катастрофой, то страна, и так-то никогда не ходившая в хорошистках демократии, окажется отброшенной в своём развитии на десятилетия. Россия уже необратимо отброшена назад, и вообще пока непонятно, каким образом российский народ собирается выбраться из цивилизационной ямы, в которую он свалился по кремлёвской милости и своему неумению воспринимать реальность такой, какая она есть, а не такой, какой её показывают на экране кремлёвского телевизора.
Недавно один видный депутат Государственной думы, рассуждая о новых наказаниях для тех, кто "поддерживает врага" (понятно, кто имеется в виду, хотя у меня, например, о врагах России совсем иное мнение – их штаб находится в Кремле), предложила "действовать системно, строго в правовом поле". Вот они и действуют, системно вспахивая это своё усеянное мёртвыми костями правовое поле, как им вздумается. Объявляют предателями тех, кто осмеливается думать не так, как они; штрафуют за правду десятки тысяч человек, тысячи за правду арестовывают, десятки и сотни за правду сажают в тюрьмы. Запрещают, запугивают, закрывают, врут, вводят цензуру. Но всё это, конечно, мелочи по сравнению с тем, что они пытаются сделать с украинцами и Украиной.
Да, минувший год был самым трудным в 70-летней истории "Свободы", на моей памяти так уж точно. Нашу редакцию выдавили из Москвы, десятки наших журналистов изгнали из страны, больше двадцати коллег объявили "иноагентами", веб-сайты и аккаунты в соцсетях заблокировали. Но вас, наших читателей, зрителей и слушателей, мы при этом, что характерно, не потеряли – совсем напротив, аудитория "Свободы" выросла.
Я начал слушать "Свободу" задолго до того, как поступил на работу в редакцию Русской службы, помню звучание эфира советских времён. Уверен, что через глушилки или блокировки, но правда свою дорогу найдет. Мы, как Борис Пастернак, как наша фирменная программа о культуре, – "поверх барьеров", поверх любых искусственных, политических барьеров. Много раз уже доводилось и писать, и говорить в интервью: мне нравится слово "служба", service, применительно к названию нашей редакции. Все мы служим обществу: пекарь печёт булки, почтальон разносит почту, шахтёр даёт стране угля, а журналист распространяет информацию – свежую, точную, объективную. Поверх барьеров. В этом и есть главный, если не единственный смысл семи десятилетий существования "Свободы".
Не из Москвы, так из Праги, из Риги, из Тбилиси – что бы ни произошло, мы продолжаем работу. И что бы ни произошло – оставайтесь с нами!
Андрей Шарый – журналист Радио Свобода, директор Русской службы
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
