Антивоенные протесты в России начались с первых дней после начала российской агрессии в Украине. Но насколько массовыми являются эти выступления, стало понятно спустя год после начала войны. Движение "Весна", запустившее в соцсетях проект об уличной антивоенной агитации "Видимый протест", заявило, что за год антивоенные выступления охватили более чем 220 городов, получено 30 тысяч фотографий от участников.
Европейское антивоенное сопротивление в апреле этого года впервые выступило совместно: более 40 антивоенных и правозащитных инициатив обратились к Евросоюзу с просьбой не допустить экстрадиции из Беларуси в Россию Алексея Москалева, приговоренного к двум годам колонии по статье о повторной дискредитации российской армии. Москалев стал одной из видимых фигур российского антивоенного сопротивления, так как его дочь нарисовала на уроке рисунок, осуждающий войну России против Украины. Под обращением в защиту Москалева подписались в основном группы и организации, выступающие против войны России в Украине в странах Европейского союза, но было среди них и несколько антивоенных российских общественных инициатив. Собственно, и само обращение возникло именно потому, что призыв распространили "ОВД-Инфо" и "Мемориал". Последний уже более года еженедельно составляет дайджест антивоенных выступлений или уголовных дел, связанных с сопротивлением россиян войне. Его публикуют отделения "Мемориала" в странах за пределами России, в том числе украинские правозащитники.
– Мне кажется, важно показать и нашим украинским читателям, что на той стороне есть люди, не согласные с происходящим… Их не очень много в процентном отношении, если сравнивать со всем населением России, но есть те, кто сопротивляются, – говорит Ирина Скачко из Харьковской правозащитной группы, которая каждую неделю публикует дайджесты, об антивоенных протестах в России правозащитного центра "Мемориал". – Я сочувствую этим людям. Я вижу, что многие коллеги из "Мемориала" раз за разом выходят на улицы, на них заводят дела, потом они получают повторные дела, и понятное дело, что это закончится в конце концов реальными сроками. Я отношусь с уважением к этим людям.
Правозащитный центр "Мемориал", как и в случае других российских антивоенных объединений, начал собирать информацию об антивоенных протестах по всей России прошлой весной. Постепенно к этому проекту стали подключаться коллеги из других отделений "Мемориала" практически по всей Европе. Первыми дайджесты о россиянах, которые выходят на улицы, стали публиковать в Италии, затем во Франции, недавно к проекту подключился чешский "Мемориал".
– Мы считаем, что очень важно давать знать о том, что происходит в России, чтобы хотя бы приблизительно, хотя бы немного помочь европейскому читателю составить представление о том, что происходит сейчас в российском обществе, – говорит Александра Скорвид, которая составляет чешские выпуски о российских антивоенных протестах. – Нам кажется, что эта информация может быть важна. Она, безусловно, не так важна сейчас, когда идет война, потому что, разумеется, гораздо больше внимания, и это совершенно правильно, уделяется историям украинских граждан, людей, которые подверглись агрессии со стороны Российского государства. И чешский "Мемориал" информирует об этом тоже, мы начали и другой проект, в котором рассказываем о жертвах российской агрессии в Украине. Но, тем не менее, рассказывать о том, что происходит сейчас в России, нам кажется важным тоже. Одна из причин – это документирование, ведь это отражает состояние общества. В будущем эта информация может быть очень полезной для исследователей. Помимо этого есть люди, которые пытаются и сейчас следить за происходящим в России и, например, не говорят по-русски или теряются в большом количестве информации. Мы, конечно, не ожидаем, что это будет массовый проект, который привлечет внимание большого количества людей, но для тех, кто хочет узнать о происходящем в России, это ценный источник информации.
Александра Скорвид отмечает, что антивоенные протесты в России происходят каждый день, в самых разных городах, и уследить за каждым из них сложно. Тем не менее, авторы еженедельных дайджестов стараются дать максимально возможную картину о происходящем, которую удается собрать благодаря открытым источникам. Формы протеста в условиях подавления свободного высказывания приобретают самые разные формы, не обязательно это уличная активность. Помимо одиночных пикетов, это и разогнанные концерты или домашние выставки, на которые приходит ОМОН, и расклеенные листовки, граффити, а также партизанское движение, сопротивление мобилизации, уголовные дела за комментарии в соцсетях или другие словесные выступления, которые вызывают реакцию репрессивного аппарата государства, опирающегося на статью о фейках про российскую армию.
Только за последнюю неделю антивоенные протесты произошли в по меньшей мере десяти российских городах. Также продолжаются преследования за антивоенную активность. 15 мая стало известно о суде в Карелии: многодетную мать Екатерину Кухарскую приговорили к штрафу в 15 тысяч рублей за антивоенные стикеры, на которых были простые фразы: "Нет войне", "Не убий", "Нельзя убивать людей". Даже несмотря на начавшееся против нее преследование, в объяснении полицейским она написала, что придерживается философии ненасилия и выступает против любых войн. В тот же день значок с надписью "Нет войне" на рюкзаке стал поводом для задержания Камилы Мурашовой в Москве.
Есть гораздо менее известные уголовные дела, есть гораздо менее известные люди в небольших городах
– Основной вывод, который можно, на мой взгляд, сделать, когда регулярно следишь за протестами, – это то, что в антивоенном сопротивлении принимают участие самые разные люди по всей России, – говорит Александра Скорвид. – Для меня было крайне важно увидеть, что антивоенное сопротивление, во-первых, все же существует, а во-вторых, что оно существует не только в Москве, не только в Петербурге, но и в городах абсолютно по всей России. И там можно встретить какие-то такие пускай небольшие, но разные формы сопротивления. Даже если один человек выйдет с плакатом на площадь, для меня это, на самом деле, все равно показательно и важно. Конечно, не очень утешительная картина получается в целом, поскольку антивоенное сопротивление в России совсем небольшое и оно сейчас подавлено. Когда смотришь на это со стороны, не зная подробностей, это можно счесть как что-то совсем несерьезное – выйти с плакатом или нарисовать антивоенное граффити… Но надо понимать российскую реальность, российские законы, и только тогда осознаешь, в каких непростых условиях находятся сейчас те, кто несмотря ни на что остаются в России, и что в этих условиях даже такие небольшие формы сопротивления очень важны. В дайджесты попадает очень много информации, которая касается непосредственно судебных дел… получается, что мы узнаем об антивоенном сопротивлении, когда уже дело доходит либо до суда, либо до какого-то преследования, уголовного или административного. И очень часто мы просто не знаем о том, что существует такой протест, до того момента, как государство не начинает реагировать. Мне кажется, что о российском сопротивлении чаще говорят в связи с именами известных оппозиционных политиков – Ильи Яшина или Владимира Кара-Мурзы, или других людей, которые на слуху. Об этом тоже нужно говорить, но, тем не менее, есть и гораздо менее известные уголовные дела, есть гораздо менее известные люди в небольших городах, которые тоже получают свои уголовные дела, свои штрафы, свои сроки. И вот дайджест позволяет составить об этом представление. Для меня важно, что одним из первых к этому проекту подключился украинский "Мемориал", Харьковская правозащитная группа, которая переводит эти дайджесты на украинский язык и публикует у себя на сайте. Это тоже вызывает у меня большое уважение, – говорит Александра Скорвид.
– Я – гражданка Украины, и особенно в прошлом году, когда мы еще весной и летом надеялись на более активное сопротивление со стороны гражданского общества России, я читала с горечью о происходящем, – говорит Ирина Скачко. – Теперь я понимаю, что это сложно у них все делать, но нам казалось, что сейчас они увидят все и выйдут просто на улицы, снесут это все дело, увидят, что у нас творится, и протест будет более явным. И было очень тяжело ставить эти материалы, потому что казалось, что это вот такая капля в море, которая ничего не меняет в российском обществе, к сожалению. То есть не меняет ход войны. Лично мне было психологически очень тяжело работать с этим, особенно поначалу. Сейчас мы, наверное, более точно понимаем обстановку, которая складывается в России, мы понимаем, что у гражданского общества сейчас там мало шансов что-то сделать, поэтому ожидать каких-то таких шагов, которые бы изменили ход войны, не приходится.
– Важно ли для украинского общества знать то, что происходят вот эти протесты?
– Мне тяжело говорить за все украинское общество, и я боюсь, что большого внимания к протестам в России у нас сейчас нет, потому что мы сконцентрированы сейчас на других делах. Наверное, это справедливо, потому что нам есть о чем переживать, и человеческой энергии не хватит на все. Да, я сочувствую тем, кто выходит в России на акции, но мне нужно думать о родных, которые находятся на фронте, и о многих других делах, связанных с войной. Но я продолжаю работать, так как надеюсь, что когда-нибудь это все остановится. Понятно, что какое-то будущее будет, и есть надежда, что в России будет гражданское общество, которое воссоздаст демократию. Наверное, я продолжаю делать это ради надежды, – говорит сотрудница Харьковской правозащитной группы.
