"Нечто на стыке Шекспира и Оруэлла" – так охарактеризовали эту историю нижегородские журналисты. Молодая пара оппозиционеров из Нижнего Новгорода пыталась сбежать от родительского диктата, но в итоге испытала на себе угрозы и психологическое давление со стороны сотрудников силовых структур.
24 марта в аккаунтах нижегородских волонтеров-поисковиков появилась информация о пропаже 16-летней Алисы Н. На самом деле девушка не пропадала: она известила родителей, что собирается жить отдельно, вместе со своим молодым человеком Алексеем. С родителями Алиса давно не находила общего языка, а в последнее время ситуация только ухудшалась.
Они соблюдают формальную сторону: бьют редко и не до синяков
– Они ежедневно около 2–3 часов в день смотрят телевизор и довольно громко, у нас даже были конфликты на этой почве. И бывают довольно кровожадны в своих комментариях к транслируемому с экрана, – рассказывает Алиса нижегородскому сайту "Репортёр-НН". – Все годы моей жизни я наблюдала за ними и пришла к выводу, что они не способны к эмпатии и пониманию. Они воспринимают меня только как некий актив, в который они вкладываются. Они соблюдают формальную сторону: бьют редко и не до синяков, формально участвуют в моей жизни тем, что интересуются учёбой, но делают это лишь для сохранения статуса, хорошего о них общественного мнения.
Алиса и ее молодой человек Алексей Корелин придерживаются анархо-коммунистических взглядов и резко не одобряют российское вторжение в Украину. При этом 24-летний Алексей два года назад уже пострадал за свою антивоенную позицию. На портале нижегородского Университета Лобачевского он писал статьи, осуждающие пропагандистскую накачку студентов. Затем во время одного из вебинаров вышел в прямой эфир с нарисованными на лбу полосками желтого и синего цветов.
В итоге его задержали и принудили к добровольной госпитализацию в психбольницу. В стационаре Корелин оставался больше месяца, рядом с абсолютно невменяемыми пациентами. После консультаций с юристом он написал заявление на отказ от госпитализации – и был выписан без особого сопротивления врачей.
Алексей, как и Алиса, не контактирует с родными из-за разногласий по многим вопросам, в том числе и по теме так называемой "СВО". Молодые люди доверяют только друг другу и еще нескольким друзьям со схожими взглядами.
В марте пара решила жить совместно и одновременно начать процесс эмансипации Алисы. По российским законам 16-летнего подростка могут признать полностью дееспособным либо с согласия родителей, либо через суд.
– Я написала записку отцу, матери с объяснениями причин [ухода из дома] и оставила её на видном месте, – рассказывает Алиса. – Собрала тетрадки, учебники, одежду, всё необходимое и вышла к калитке ждать Лёшу и наших с ним общих друзей Влада с Андреем, которые обещали помочь.
Родители девушки, обнаружив записку, сразу забили тревогу.
Мы поняли, что оставаться на новой квартире больше нельзя
– Несмотря на то что всё указывало, что ушедшую не похитили, что с ней всё хорошо, её родители обратились в поисково-спасательный отряд "Волонтёр". И по всему городу всё воскресенье [24 марта] вместо того, чтобы искать действительно нуждающихся в помощи людей, волонтёры растрачивали свои силы на прочёсывание торговых центров, улиц и расклейку объявлений с ориентировками Алисы, – рассказывает "Репортёру-НН" Алексей Корелин.
В итоге одного из друзей, помогавших переезду, вызвали в полицию. Он успел предупредить Алексея и Алису, что их ищут.
– После этого мы поняли, что оставаться на новой квартире больше нельзя и нужно бежать в другой город, где бы мы могли спокойно завершить процесс эмансипации Алисы – или же жить там полтора года, до ее восемнадцатилетия, – говорит Корелин.
На попутной машине пара добралась до Москвы. Здесь у них не было знакомых, кроме приятеля отца Алексея – к нему они и отправились. Хозяин квартиры согласился приютить молодых людей, но в тот же день связался с Корелиным-старшим, и тот сообщил обо всем полиции.
"Не обижайся! За девочку, сказали, отвечаю я, если что случится", – написал Владимир Корелин сыну уже после всей этой истории.
Она пыталась запугать меня тем, что Лёшу посадят надолго
Во вторник в дверь временного пристанища Алексея и Алисы позвонили силовики. Беглецы не открыли, и тогда, как рассказывает Корелин, "начался штурм". Замок был выбит, в квартиру ворвались пятеро человек в штатском, хозяин квартиры и отец Алексея. Молодых разделили, Алису увели в машину, стоявшую во дворе. Алексея пытались допросить, потом сняли номер IMEI его телефона – и тоже вывели во двор, усадив в серый "Форд".
По пути назад в Нижний Новгород молодых оппозиционеров несколько раз передавали из рук в руки всё новым оперативникам, которые так и не назвали место своей службы.
В областном управлении Следственного комитета России Алису допрашивала следователь Жукова в компании оперативников в штатском.
– Она пыталась запугать меня тем, что Лёшу посадят надолго по выдуманным причинам, так как оснований не было никаких. Другие говорили, что он сегодня не вернётся домой, и говорили разные порочащие честь и достоинство вещи в его адрес, – вспоминает девушка.
Алексею также пришлось испытать угрозы и давление.
Завели в помещение на первом этаже и приковали к компьютерному креслу
– Меня заковали в наручники и посадили в тёмно-малиновую "Жигули", один, что пониже ростом, сел за руль, а другой на второе заднее сиденье и, как отъехали, сказал мне что-то вроде: "Теперь нас никто не услышит и не увидит, если сейчас начнем пытать". И это было воспринято мной как явная угроза пытками и одновременно психологическая пытка. Далее, как довезли, завели в помещение на первом этаже и приковали к компьютерному креслу, и помимо тех двоих меня стал допрашивать третий, из витиеватого разговора с которым я сделал вывод, что он неявно угрожает мне убийством, – рассказывает Корелин.
Досталось и друзьям молодых людей, помогавшим побегу. К каждому из них силовики искали "индивидуальный подход".
– Андрею угрожали, что возьмут у него слюну и капнут к записям сексуального характера девушки, не достигшей возраста согласия, – и обвинят его. Или же найдут способ в недобровольном порядке отправить на "СВО". Влада запугивали двумя месяцами СИЗО, – перечисляет Алексей методы и приемы силовиков. – Проявленная к нам жесткость при следственных действиях была не только уголовно наказуемой, но и просто бессмысленной в данном деле. Это не имело ничего общего с допросом и может быть объяснено разве что лютой ненавистью к нашим политическим убеждениям и анти-СВО взглядам. При обыске у меня в квартире были найдены тетрадки Алисы с записями лекций анархистской тематики, анархо-коммунистические флаги и анархистская литература.
После допросов всех молодых людей отпустили, но, возможно, точка в этом деле еще не поставлена. Об этом можно судить по изъятым во время обыска предметам.
Родители Алисы только после побега узнали об антивоенных взглядах дочери, но, как сообщает девушка, "не восприняли всерьёз" и "подробности их не интересуют". Запретить встречи с Алексеем они тоже не могут – молодые люди встречаются каждый день.
По словам психолога и когнитивно-поведенческого терапевта Анны Мовшевич, такие истории в практике специалистов ее профиля не редкость. Подросткам тяжело не оказаться в депрессии, когда непонимание родителей усугубляется политической ситуацией в стране.
Попытаться "вытащить себя" из России
– Мне такие истории сердце надрывают... Но я к ним привыкла, – признается Анна. – И часто я работаю только на одно: остаться в живых до 18 лет, выжить психологически любой ценой, подготовить плацдарм для независимости. Здесь сложно работать психологу. Только в качестве травмотерапевта, помочь залечить травмы. Но сначала надо людей вытащить.
Именно об этом и мечтают Алексей и Алиса: дождаться 18-летия девушки и попытаться "вытащить себя" из России при первой возможности.
