В начале апреля сибирский философ Михаил Немцев, ныне живущий в Германии, издал свой дневник 2022–2023 годов. Книга называется "Так мы учились говорить о смерти", и ее выпустил кишиневский проект The Historical Expertise. При этом в сети можно найти новые номера журнала "Историческая экспертиза", который много лет собирал в Санкт-Петербурге историк Сергей Эрлих, руководивший там же издательством "Нестор-История". С 2022 года появилась английская версия названия в соответствии с новым портом приписки.
Однако в своем вступлении автор дневника благодарит именно издательство "Нестор-История". И это не ошибка, потому что петербургский издательский проект никуда не делся. Его можно назвать, как бы странно это ни выглядело, трансграничным, так как он реализует качество сетевой организации знания. Когда для пребывания в русскоязычном культурном пространстве можно и даже нужно не иметь домена ru, а уж рф — и подавно. Достаточно продолжать интеллектуальное производство на русском языке вне зависимости от локации.
Дневник Немцева – насыщенное мыслью свидетельство о восприятии текущего момента. Сам этот длящийся момент зачастую неинтересен; это лишь ресурс, который становится продуктом только путем аналитического препарирования. Вне преобразующей оптики все постыдные, равно как и вдохновляющие эпизоды начального периода большой войны так и остались бы источниками для позднейших историков. Российские историки обычно на всякий случай исповедуют архивистский позитивизм и гордятся кажущимся отказом от интерпретаций. Тогда как ценность философского восприятия событий последних двух лет — в заведомой обязательности интерпретации. Без оптики нет и взгляда.
В преамбуле к дневнику автор пишет: "Мы были заняты собственной жизнью, и мы слишком мало думали о жизни других". Это очень важный тезис выступления Немцева на заседании фонда "Либеральная миссия" в апреле 2022 года. Опыт свободы постсоветского человека был опытом одной лишь индивидуальной свободы. Слушать и читать, что нравится, а то даже ездить, куда захочешь. Есть (равно "кушать") хорошо, а если уже не можешь – заставлять себя, как в старом анекдоте про "новых русских". Потребление материальных эквивалентов свободы – удел постсоветского человека от поколения президента Путина, отчаливших от совка взрослыми людьми, до поколения философа Немцева, успевшего вкусить несколько классов советской школы.
Этот скучный мир – плотский и все же плоский – взрывается с помощью неожиданно простого лексикона. Автор вводит абсолютно чуждое русскому интеллектуальному дискурсу понятие "любви". Да еще какой – "евангельской"! Тут, видимо, следует вскричать: "Поглядите, православные!" Потому что ведь хорошо известно, какое количество лживой галиматьи под видом христианской публицистики понаписано начиная с эпохи перестройки в СССР. Там "любовь" обычно в полный рост. Тогда в чем же новизна Немцева?
Трудно отрицать разлагающее влияние России на все, до чего она может дотянуться
Вероятно, в том, что любовь он понимает в паре со смелостью и постулирует как практическую ценность. Несмотря на евангельское происхождение, термин "любовь" используется не в том спекулятивном смысле, который культивирует, например, РПЦ МП, а в чисто политическом. Любовь здесь, вероятно, можно приравнять к честности и чистоте. Перефразируя известную песню Бориса Гребенщикова "Поезд в огне", можно сказать, что пора возвращать себе не землю (ее-то как раз вернули, и мало не показалось), а способность быть человеком. То есть заново учиться думать о других и называть вещи своими именами. А не так, как "всегда" делали примерно с эпохи застоя – с двойными ушами вечных кавычек…
Доклад, читанный в самом начале агрессии 2022 года, – это вступительный бонус к дневнику, собранному из соцсетей за последующие полтора года. Ретроспективный сюжет из отдельных постов составляет повествовательную особенность дневника философа (не путать с одноименной книгой Бориса Гройса, изначально писавшейся в 1980-е годы как набор отвлеченных, то есть собственно "философских" наблюдений). Здесь же, напротив, много фактуры, в жанровом смысле больше похожей на Василия Розанова, только без ерничанья и достоевщины. А точность прогнозов – есть. Немцев помышляет будущее, исходя из томительно длящегося 24 февраля, в котором не хочется жить. И, как допустимо заявлять два с лишним года спустя, практически не ошибается.
Так, на все 100 процентов оправдалось к настоящему времени беспокойство насчет губительности взаимных счетов, попреков и обвинений. Немцев тут не столько адвокат дьявола, сколько проповедник-миссионер. "Кто метит в злодея, попадет в кого-то из ближних своих" – мы знаем, что это так. Или написанный еще в марте 2022 года пост о размазывании каши по тарелке, о позиции "да-это-мы-но-это-не-мы". Такое необходимо перечитывать именно сейчас, когда мы видим вовсе не шествие Украины к "перемоге", а медленную, но верную нормализацию России "золотым миллиардом", как она сама привыкла с театральным презрением называть страны Североатлантического альянса.
Ведь Венецианская биеннале 2024 года – уже притча во языцех. Зарубежные ученые едут в Петербург и Москву на презентации своих книг, изданных там. По Европе катаются никуда не уезжавший из России ветеран советского ТВ Владимир Познер и его сравнительно юный друг Иван Ургант, который было сбежал, а потом вернулся, ибо как же иначе. И уже по-крупному хороши Авен с Фридманом – "люди Путина", как назвала свою книгу расследований журналистка Кэтрин Белтон. Они показывают нос душнилам, что-то там квохчущим про санкции. Мир велик, и в нем всегда найдется место людям, которые "не-имеют-никакого-отношения-к-войне". Или не желают о ней ничего знать. Или знают, но она их достала. И все, хватит об этом…
Нынешняя реальность, на которую из ближайшего будущего надвигается большая туча, похожая на ухмылку Дональда Трампа, выглядит как сужающийся тоннель. Эту метафору Немцев использовал еще весной 2022 года, размышляя о резкой проступившей примитивности жизни в России. Эти метастазы распространяются далеко за пределы России. Дело не в чьем-то мнимом или действительном руссоцентризме, а в том, что фантасмагорическая наглость России, которой все нипочем, ощутимо обрушила согласие, достигнутое в мире после Второй мировой войны. Глядя на Россию, многие понимают, что так можно. И в этом смысле трудно отрицать разлагающее влияние России на все, до чего она может дотянуться. "Сам сдохну и тебя с собой заберу".
Это губительное влияние оказывает условная Россия властей – та, что ведет войну и не признается в этом, убивает украинцев и отправляет на убой своих граждан, грабит их семьи, разрушает свою страну и запихивает по всему миру своих агентов влияния. Что с этим делать, сейчас решает весь мир, где все же собираются трибуналы и пишутся новые законы. Но кроме России властей есть, что следует из дневника философа, Россия людей. Ее нельзя назвать общественной или тем более гражданской. Это сумма, а не система, с крайне ослабленными групповыми связями. Часто они поддерживаются лишь усвоенной с советских времен тактикой проведения границ и разделения на "своих" и "чужих" как единственного эквивалента политического действия. Немцев справедливо пишет, что эта Россия заведомо пассивна, и обличать ее за это склонны те, кто либо ничего не смыслит в устройстве российского общества, либо сознательно это устройство игнорирует.
И вот именно эта атомизированная и недоразвитая в гражданском смысле Россия, по мысли Немцева, заслуживает прощения. Здесь опять же идет речь о специфическом христианском прощении. Риски таких заявлений в нынешний исторический момент очевидны. Ведь и когда писался дневник, и когда он сейчас читается, в отношении пассивной, "не-свергнувшей-Путина" и "ни-на-что-не-способной" России постулируется "демонстративная безжалостность" (термин автора). Ее удобно демонстрировать в адрес тех, чьи лица не распознаны и не наделены голосами. Это не особая платежеспособная Россия, с которой выборочно снимают санкции, но та, что прозябает за горизонтом восприятия. Поэтому туда легко вытесняется весь объем ответственности за преступления путинского режима.
Дневник Немцева предлагает в конечном счете придумывать вместе новый порядок этического в пространстве русского языка
Еще более рискованна мысль Немцева о том, что идущий на войну не идет убивать. На этапе поста в фейсбуке она вызвала множество инвектив, иллюстрирующих тезис автора о постоянном разделении и проведении границ. Действительно, подобная мысль, возникшая в режиме актуального комментария, легко читается как оправдание убийц в российской форме. Более того, как потенциальное самооправдание, вызванное страхом примерить на себя роль убийцы. Однако в контексте дневника, то есть в составе книжного целого акцент смещается. Речь идет о том, что психически уравновешенный человек не представляет себе опыта убийства. Это не оправдывает реальных убийц, отправившихся оккупировать Украину, лишь иллюстрирует хорошо известную идею "банальности зла" по Ханне Арендт.
Я помню, какую дрожь возмущения вызывали в мае 2023 года текущие заявления Немцева, что, например, одинаково жалко всех. В режиме онлайн-коммуникации люди образуют эмоционально-резонансную среду, где работа чувства перекрывает усилия ума. Поэтому в составе книги эти казавшиеся провокационными мысли оборачиваются тем, чем они на самом деле являются, – этической базой человеческой субъективности. В нее попросту не может быть встроена категория мести и заведомого расчеловечивания тех или иных групп людей. Этим занимаются идеология и политика. Тогда как на повестке дня у Немцева была и осталась этика – если не вовсе утраченная, то по меньшей мере вконец запущенная русскоязычными интеллектуалами.
"Новая этика" – понятие, девальвированное в результате его недавней смысловой перезагрузки. Тем не менее дневник Немцева предлагает в конечном счете придумывать вместе новый порядок этического в пространстве русского языка. Не отказ от себя и не бегство от наступающего мрака разложения (от такого не сбежишь), но поиск фарватера для наведения мостов, для борьбы с разобщенностью и разделением. Основной мессидж дневника раскрывается, как и подобает, в конце: основа сопротивления милитаризму – в осознании ценности обыденной жизни. То есть во взаимной поддержке, опыт которой и дала очень разным группам людей по обе стороны фронта эта война, сама по себе лишенная всякого смысла.
Ян Левченко – журналист и культуролог
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции
