Польский режиссер Конрад Шолайски во время продолжающейся войны России в Украине рассказывает об еще одном измерении этой войны, которая происходит в странах Европейского союза или тех постсоветских странах, которые только стремятся, как Молдова, стать членами ЕС. Шолайски называет эту войну "тихой войной" Путина. Чтобы показать, что это именно война, стратегия и тактика, которая имеет цель, а не просто серия не связанных между собой событий, режиссер проанализировал различные взрывы, протесты, кассетный скандал в нескольких странах – Польше, Чехии, Болгарии, Латвии и Молдове.
Документальный фильм "Поле для игры Путина" – это путешествие, в том числе и во времени, в котором отдельные фрагменты складываются в общую картину. Так называемый кассетный скандал в Польше, когда были опубликованы ресторанные разговоры высокопоставленных польских политиков, что привело к отставке с поста министра иностранных дел Радослава Сикорского, произошел 10 лет назад, серия взрывов на оружейных складах и заводах по производству боеприпасов в Болгарии началась в 2011 году, а чешские взрывы в деревне Врбетице – в 2014-м. Но все эти события связаны в той или иной степени с Украиной: склады использовались для поставок вооружений, после того как Россия аннексировала Крым и начала первую фазу агрессии против Украины в Донбассе, а Сикорский поддерживал Украину и был спецпосланником ЕС на переговорах во время протестов на Майдане. Далее режиссер напоминает, что агенты ГРУ Анатолий Чепига и Александр Мишкин, против которых были выдвинуты обвинения в отравлении Сергея Скрипаля и его дочери Юлии в Солсбери в 2018 году, стояли и за чешскими взрывами (в Чехию они въехали по паспортам на имя Руслана Боширова и Александра Петрова).
Параллельно в фильме показаны несколько демонстраций, происходящих в странах Евросоюза, на которых участники выкрикивают "это не наша война", имея в виду войну России против Украины. Если вспомнить о "мирных" предложениях Путина, предполагающих отказ Украины как от территорий, аннексированных Россией в 2014 году, так и оккупированных в 2022-м, эти слова не покажутся пацифистскими. Если вспомнить о том, что под предлогом защиты русскоязычного населения Путин начал агрессию в Украине, совсем иначе воспринимаются слова тех, кто в фильме говорит о дискриминации русскоязычного населения в Молдове и Латвии.
Фильм Конрада Шолайски – это история российского влияния в странах Центральной и Восточной Европы. Вот что говорит о своей киноработе сам режиссер:
– В начале фильма я представляю себя и рассказываю о своей жизни. Я человек, родившийся в конце 1960-х и выросший в коммунистической Польше в ту эпоху, пока Польша находилась под советским контролем. С тех пор, как пала Берлинская стена, мы стали жить в нормальном мире. Конечно, с 1989 года мы живем не в раю, ведь нам приходится сталкиваться с множеством проблем, связанных с нашими ошибками, инфляцией, кризисом и трансформацией экономики, но свобода, которой мы достигли, дает нам возможность преодолеть все это. Нам удается справиться с проблемами, и мы становимся богаче, если говорить только об экономике. Одновременно мы свободны, если говорить о том, о чем мы можем снимать фильмы или писать и публиковать тексты. Но в какой-то момент происходящее за восточной границей Польши, особенно с тех пор, как Владимир Путин пришел к власти, стало меняться. Первые годы правления Путина – это было время расслабленности и даже дружбы России с западными политиками – российского президента принимали в США, Франции, Германии и многих других странах. Но когда он начал свои войны, напав сначала на Грузию, затем на Украину, забрав Крым и начав поддерживать сепаратистов в Донбассе, что стало частью его войны в Украине, мы стали чувствовать, что это плохо. Параллельно мы видели все больше и больше примеров гибридной войны. Правда, тогда мы даже не использовали этот термин, но акции агрессии – взрывы на складах с оружием – происходили на наших глазах. Позднее, когда я заинтересовался этой темой и стал читать о том, как функционирует Российская Федерация, я понял, что наша демократическая система, которая не позволяет "иностранным агентам" оказывать влияние на общество, оценивается в России как опасность. Все это и стало причиной, по которой я решил снять свой фильм. Начало масштабного вторжения России в Украину в феврале 2024 года ускорило работу.
– В фильме вы упоминаете доктрину Герасимова, видите ли вы параллели между ее политическими принципами, и теми нападениями России в странах Европейского союза, о которых вы рассказываете в фильме?
– Я читал несколько статей о том, что журналисты называют доктриной Герасимова, и мне показалось, что все тайные акции, которые были совершены против наших стран, в определенной степени предвидела доктрина Герасимова, сначала представленная как лекция, а позднее написанная в виде статьи. В данном случае не важно, является ли это официальной военной доктриной Российской Федерации, или это просто описание того, что может случиться сегодня, когда война становится с каждым днем все более и более комплексной как с точки зрения технологий, так и путей достижения целей. Идея гибридной войны, описанная Герасимовым, кажется соответствует происходящему, кажется, что она хорошо описывает то, что мы видим сегодня.
– То есть в фильме вы стремились показать примеры и в итоге сложились паттерны, повторения одних и тех же событий, только в разных странах Европейского союза.
– Я могу говорить о трех странах, которые мы посетили, и в которых мы обратили внимание на похожие события. В Польше это "кассетный скандал", в Чехии – взрывы на складах боеприпасов в деревне Врбетице, а в Болгарии – сразу несколько подобных взрывов – россияне подрывали и склады с боеприпасами, и оружейный завод, в общей сложности речь идет даже не об одном или двух взрывах, а, если я не ошибаюсь, о десяти. Но самое интересное – это своего рода синхронизация с событиями, происходившими в Украине. Сначала протесты на Майдане, затем аннексия Крыма и начало войны в Донбассе. Я обнаружил, что оружейные склады взрывались именно тогда, когда нужно было отправить оружие украинским солдатами, защищающим свою страну. В Польше "кассетный скандал" компрометировал политиков, поддерживающих Украину. Я имею в виду в первую очередь Радослава Сикорского, который поддерживал Украину. Для того, чтобы избавиться от него, от польского правительства того времени и от того веса, который Сикорский тогда имел в ЕС, Россия нашла способ как его скомпрометировать. Стоит отметить, что он ничего ужасного не сделал, он просто говорил, разве что слишком откровенно, об определенных вещах, используя слова, которые не подходят для высокопоставленного политика и министра. Но это было сказано во время частных разговоров, и получилось, что его скомпрометировали не из-за того, что он сделал, а за комментарий, который широко разошелся в интернете.
– В фильме вы показали несколько стран и рассказали о событиях, которые в них происходили, но только благодаря вот этим параллелям, обнаруженным вами, человек делает вывод, что речь не одет об отдельных акциях или даже случайностях трагического характера, а о продуманной канве событий, которую можно интерпретировать как гибридную войну. Расскажите, пожалуйста, как вы увидели эти связи, позволяющие сделать определенные выводы?
– Это, по сути, главная идея фильма. Перед тем, как начать съемки, мы просто задали себе вопрос, насколько сильно гибридная война существует в реальности и какие примеры мы можем найти, чтобы продемонстрировать доказательства к тезису, что гибридная война происходит на самом деле прямо сейчас и что она является угрозой. Есть такой метод, когда вы определяете точки, а затем прочерчиваете между ними линии. Только тогда вы видите паттерны и таким образом системность. Эти события по отдельности можно сказать не кажутся столь опасными, иногда можно подумать, что они случайны, просто что-то произошло из-за несчастного стечения обстоятельств. Когда отдельные события или вот эти точки, о которых я говорил, собирают вместе, – можно увидеть схему. Особенно это касается Болгарии. Там было десять – почти каждый год – взрывов, начиная с войны в Грузии. Первые относятся к 2011 году. Самая большая опасность, которую эти взрывы представляли, – практически полное отсутствие расследования произошедшего, чего нельзя сказать о Чешской Республике. Невозможно было понять, кто несет за случившееся в Болгарии ответственность. Сейчас мы, конечно, знаем о виновных, но много лет было полное молчание.
– В фильме вы подчеркиваете, что прожили большую часть жизни при коммунизме, и что у вас складывается ощущение, будто возвращается прошлое. Видите ли вы параллели между тем, что происходит сейчас, и тем, свидетелем чего вы были в прошлом.
– Конечно. Но это не значит, что времена не меняются и все повторяется точь-точь как в прошлом. Прошло много лет, коммунистическая система обрушилась в конце 1980-х. Она продолжает жить на Кубе или в Северной Корее, но в других странах, в том числе в России, эта эпоха закончилась. Но если говорить в общем, то влияние России, не обязательно коммунистической, а любой России, которое нам хорошо знакомо в прошлом, в 1960-х и 1970-х, осталось. Тогда Москва, чтобы пытаться контролировать страны на востоке от железного занавеса, оказывала влияние в том числе на такие государства как Германия, Франция, Великобритания и Соединенные Штаты. И совершенно очевидно, что так называемые движения за мир и левые партии, особенно крайне левый политический фланг, поддерживались Кремлем. Именно этот паттерн повторяется и сегодня. Разница лишь в том, что по сравнению с прошлым нет своего рода идеологического барьера, и Российская Федерация открыта к сотрудничеству с самыми разными движениями, которые можно использовать, чтобы дестабилизировать нашу часть Европы, то есть Европейский союз.
– Вы рассказываете в том числе о Молдове, где символы прошлого – красные флаги, серп и молот присутствуют в каждодневной жизни людей. В Молдове Россия использует эти символы для того, чтобы продолжать влиять на общество. Это тоже своего рода гибридная война?
– Да. Но Молдова не была страной-сателлитом СССР как Польша или Чехословакия. Молдова была частью Советского Союза. Довольно важной его частью, потому что были высокопоставленные советские коммунистические лидеры, которые либо родились в Молдове, либо были связаны с этой территорией. Например, Леонид Брежнев, который был как генеральным секретарем КПСС, так и первым секретарем молдавской коммунистической партии. Помимо этого, Молдова была более развитой, чем другие регионы Советского Союза. Сегодняшние люди среднего поколения – это дети и внуки тех, кто жил в то время. Они до сих пор помнят или вспоминают ту эпоху как "старые добрые времена", потому что Молдова в то время процветала. Поэтому для старшего поколения это потерянный рай – так я бы сказал. Сегодняшнее молодое поколение крайне далеко от этого представления. Все эти памятники Ленину, красные флаги, серп и молот им не интересны. У них есть румынские паспорта, они ездят на учебу в Данию, Нидерланды и другие страны, и они мечтают работать в ЕС, а не оставаться в Молдове, если жизнь в этой стране не отвечает их представлениям о европейской жизни. Молдова стремится в Евросоюз, но она пока остается кандидатом, а не членом ЕС, то есть она находится в состоянии, когда непонятно, кто выиграет: одной ногой она стоит на стороне России, а другой – на стороне Евросоюза. Именно молодое поколение смотрит в сторону Брюсселя, люди постарше и особенно жители сельских районов, находящиеся под влиянием российских СМИ, все еще думают, как бы это было прекрасно иметь дешевый газ и дружить с Россией. Но кажется, что срединного пути не существует: либо ты на одной стороне дороги, либо на другой. Молдове придется выбрать, по какому пути идти.
– Вы не отвечаете на этот вопрос в фильме, но видите ли вы лично возможность нивелировать влияние Кремля, чтобы гибридная война закончилась в тех странах, о которых вы рассказываете в своем фильме?
– Я хотел бы сказать, что я не антироссийский фанатик-активист. Я люблю русскую культуру и русских людей, но вся суть в режиме. Это, знаете, как в случае с нацистской Германией: нельзя сказать, что мы ненавидим немцев, но эта страна во время Второй мировой войны была страшным государством – террористом, вторгшимся чуть ли не во все европейские страны. А сегодня мы с Германией друзья. Я надеюсь, что однажды россияне освободятся и станут такими как мы.
Конец фильма задумывался так, чтобы дать зрителю надежду. Она необходима потому, что, когда собираешь воедино все показанные мной примеры или события, когда показываешь, какая кроется опасность, складывается впечатление, что мы находимся в ситуации войны и мы ее проигрываем, потому что люди ее не замечают. То есть мы кричим, как разоблачители, и говорим людям: будьте внимательны, не верьте информации, которую нельзя подтвердить из других источников, не будьте наивны. В этом главный смысл. Конец фильма с мистером Путиным, где он произносит написанные мной слова (в фильме Путин предстает как в дипфейк и говорит слова покаяния за войну в Украине – Прим.РС) я хотел использовать для того, чтобы показать опасность и способы, смысл которых оказать влияние на людей. Это интернет и новые инструменты искусственного интеллекта.
