"Никогда его не забуду, это платье. Синее, цвета морской волны. Шелковое, или фиг знает из какого материала – но очень тонкое. Летнее. Красивое, да – когда оно на вешалке висело. Ярька меня в него запихнула уговорами. Всё восторгалась, как оно мне идет. Я скривился, но надел. Думал – ну чего я, в самом деле. Ради любимой девушки же. Не в одежде же дело. Подумаешь, разок надеть хреновую вещь. Потерплю. Вышел во двор. Потом к остановке. Так хреново мне еще в жизни не было. Я просто ощущал себя голым. Вот я голый, и вот на меня все пялятся. Чувствовал такую чужеродность этого, которое на мне – что хотелось выскочить из автобуса, залезть в ближайшие кусты, спрятаться там до ночи, и прийти домой, чтоб никто такого позора не видел. Хотелось взвыть и убежать. Еле-еле доехал до универа и даже отсидел первую пару. Потом вызвал такси. Прямо к корпусу. Доехал домой, сорвал с себя это злополучное платье, и оторвал от него лямки. И запихнул его в шкаф подальше, печальным комком "красоты".
Это отрывок из неизданной книги Кирилла Тимошенко "Мост". Трансфобия, гомофобия, буллинг, бедность, жестокость близких, вынужденная эмиграция – это то, через что пришлось пройти герою книги и ее автору. Он, несмотря ни на что, продолжил идти, веря в себя и не теряя надежды на понимание людей. О том, как ему это удается, Кирилл рассказал Радио Свобода.
– Как начался твой путь к принятию себя?
– Я ощущал себя мальчиком давно, лет с трех. Обычным мальчиком, которому досталось чужое тело. Я воспринимал это как проблему со здоровьем. Кому-то выпало носить очки, а у меня вот такая сложность, не смертельная, жить можно, но хорошо бы ее пофиксить. Информации о трансгендерности тогда не было, и я долгое время считал себя просто мужеподобной лесбиянкой. Но потом пришло понимание, что в эту среду я не вписываюсь. Я пытался найти себя, понять, где мое место. И в итоге нашел форум, где обсуждались вопросы трансгендерности. Сейчас его вроде бы уже нет. Там я узнал, что можно сделать транспереход и просто жить нормально. Но я не знал, как обычному парню из рабочего посёлка сделать переход. В интернете ходили мифы, что транспереход – это очень опасно, дорого и сложно. Качественную информацию я получил уже позже. На мой взгляд, самое важное для трансперсоны – это получить вовремя качественную информацию о том, что с тобой происходит и как это можно решить. И, конечно же, знать, что ты не один такой.
– Как у тебя до перехода строились отношения с людьми?
Причину буллинга не смогли бы назвать и мои обидчики
– Поддержки со стороны семьи не было: моя мать – обычная деревенская женщина, работавшая на заводе. Она растила меня одна и справлялась с множеством проблем. До 14 лет у меня было много друзей, как у обычного ребенка. Когда начался пубертат, я не знал, как скрыть мои отличия от мальчиков. Я ушел в книги, в эскапизм. Я играл, воображая себя героем любимых книг: пиратом, разбойником, индейцем. Но не с кем было разделить это увлечение. Я читал все, до чего мог дотянуться. В дошкольном возрасте, например, я прочитал “Тихий Дон”, чем очень удивил воспитательницу. Больше всего я любил приключения и фантастику, книги про первопроходцев. В школе я столкнулся с буллингом, потому что сильно отличался от других. Я пытался понять, почему меня травят, мне казалось, что проблема во мне и её можно устранить. Но объяснить я не мог, и, наверное, причину буллинга не смогли бы назвать мои обидчики. У них сработал стайный инстинкт, как у зверей. Не в обиду зверям будет сказано.
– В какой момент у тебя появились друзья?
– В моей первой ЛГБТ-тусовке. Я знал, что в соседнем городе есть место, где собираются квир-люди. Я очень общительный человек. Я стараюсь сам знакомиться с интересными и приятными людьми. Поэтому я прошел несколько раз мимо них, а затем заговорил. Они восприняли нормально мое имя и то, что я о себе говорил в мужском роде. Хотя я на тот момент еще не сделал транспереход. Переход я сделал в 2015 году, мне тогда было почти 30 лет. Я считаю жизнь "до" как бы вычеркнутой из общих лет, потому что я не был собой.
– Что для тебя было самым сложным на пути принятия своей гендерной идентичности?
Я не ощущал себя собой. Как будто мое тело – это сосед по коммуналке
– Притворяться. Мне с детства приходилось притворяться. Я не люблю и не умею притворяться. И вынужденное притворство приводило к тому, что я не мог разобраться в себе. Трансгендерность влияет на все сферы. Мне было сложно понять, кем я хочу работать, как я хочу выглядеть. Я не ощущал себя собой. Как будто мое тело – это сосед по коммуналке. Я смотрел на мое тело и понимал, что это не я. Как я пойму, кем я стану в профессиональном плане, например, если меня по сути нет? Пока цисгендерные люди работали, учились, строили карьеру, я пытался понять, почему я вижу в зеркале вот это. Я не знал, как выйти из такого состояния, как бабочке появиться из гусеницы. Моменты, когда я должен был соответствовать акушерскому полу, было самым ужасным.
– Когда ты почувствовал что, ты это ты в своем теле?
– После операции я сидел на больничной койке и понимал, что наконец-то это свершилось. Это было очень мощное чувство. В целом это чувство возникало медленно с момента, когда я начал транспереход, после операции оно ускорилось. Это было чувство огромного облегчения и понимания, что теперь я могу выбирать свой путь. Я чувствовал, что могу общаться с любыми людьми. И делать то, что мне нравится делать. У меня было ощущение, что все пути передо мной открыты и я могу выбирать. Жизнь очень мощно меняется, когда у человека есть возможность быть тем, кто он есть. Мой круг общения после перехода не слишком сильно поменялся. Были люди, которые после моего камингаута исчезли, были люди, которые сказали, что всё хорошо, но потом отвалились. Но я к этому относился довольно философски. Если человеку важнее мой гендер, а не я сам, то значит, это не мой человек. Зато появилось много новых хороших друзей и знакомых.
– Ты написал в книге “Мост” перед эмиграцией: "Мои друзья, такие разные и такие похожие, моя стая. Теперь они будут смотреть на меня через мессенджеры и соцсети. Читать мой канал и делать выводы. Будут мириться и ссориться между собой, но уже без меня. Я ведь сам был мостом, соединявшим их друг с другом. Теперь мы с Саней – мост двойной крепости, начавшийся с тоненьких веток и веревок, а продолжающийся солидным каменным строением".
Как сложились отношения с твоим партнером транспарнем Сашей?
Гетеросексуалом я себя считал под давлением общества
– До встречи с Саней я считал себя гетеросексуальным мужчиной. И отношения у меня были только с девушками. С Саней мы познакомились, когда я расстался со своей девушкой. В новогоднюю ночь мне было грустно. И когда Саня написал и предложил куда-нибудь пойти потусить в Новый год, я согласился. Я поехал через всю Москву на метро к человеку, которого не видел никогда. Новый год я встречал в поезде метро на пути к Сане, потому что 12:00 ночи пробило, когда я ещё не доехал до Сани. Со мной ехал в вагоне какой-то среднеазиатский парнишка, который не довез пиццу. У меня в руках была бутылка самого дешевого пива. Мы глотнули этого пива, съели с ним по куску холодной пиццы. И в этот момент я понял, что поездка будет классной и Новый год тоже будет необычным. Так и случилось. Утром я шёл к метро с пониманием, что моя жизнь снова очень сильно изменилась. Я долгие годы жил, думая, что я гетеросексуал, но после встречи с Сашей я понял, что я гей. Гетеросексуалом я себя считал под давлением общества. Всё встало на свои места. Саша до встречи со мной тоже не знал, что он гей. В этот Новый год будет 7 лет с нашей встречи. Самым сложным в этой ситуации было позвонить моей маме сказать, что я расстался с Дашей, а теперь у меня Саша. Мама к этому времени тоже прошла долгий путь. Когда у меня появилась первая девушка, мама выгнала меня из дома. К моменту встречи с Сашей мама настолько преисполнилась смирением, что если бы я ей сказал, что я лечу на Марс, то она ответила бы "ну хорошо". Она уже понимала, что я живу самостоятельно своей интересной жизнью, помогаю ей и сам способен принимать решения.
– Ты стал счастливым?
По-настоящему счастливым я стал в эмиграции
– Я только с Саней узнал, что такое здоровые отношения – когда люди в первую очередь настоящие друзья, которые сохраняют свои границы и в то же время развиваются в похожем направлении. Мы можем друг другу что угодно сказать, что угодно обсудить, даже очень неприятные темы, и прийти к компромиссу. Это было как в пазле, ещё одна очень важная деталька меня. Я уже к тому моменту хорошо жил. У меня были друзья, интересное, благожелательное окружение. Но по-настоящему счастливым я стал здесь, в эмиграции.
Первый момент ощущения счастья был в аэропорту на пути в Аргентину. У нас была пересадка в Стамбуле 10 часов. Пока Саша и наш пёс отдыхали, я пошёл с кем-нибудь пообщаться. Я увидела доброжелательную сеньориту и решил подойти и сказать на испанском несколько слов настоящий испанской женщине. В разговоре я упомянул, что Саша мой парень. Испанка, улыбнувшись, ответила: "О, как хорошо!" Меня затопила волна радости. Я думал, неужели так бывает? Неужели всё нормально, неужели мы такие же люди, как и все. И это потрясающее чувство свободы продолжает расти.
– В чём причина, на твой взгляд, гомофобии и трансфобии?
– Пропаганда, которая занимается расчеловечиванием. Многие люди из-за страха перед гомофобами и трансфобами не могут сказать о своей ориентации. Поэтому россиян принуждают ненавидеть тех, кого они не знают и не видят лично. Я транспарень, я писатель, я люблю собак и книги – это всё грани моей личности. Но власть заставляет граждан России в лучшем случае видеть в ЛГБТ-людях больных, которые нуждаются в конверсионной терапии. По этому пути уже шла фашистская Германия.
– Что тебя побудило, несмотря на все препятствия, искать путь к собственному счастью?
– Я очень люблю жизнь. Чем больше я двигался к себе, тем сильнее я ощущал свою собственную жизнь. Проблемы я воспринимаю как вызов, как игру, как новый уровень, на который мне нужно подняться. Мне не хотелось зависать в теле, которое мне по случайности выдали, мне не хотелось оставаться в рабочем посёлке, я не собирался общаться с людьми, перед которыми мне приходилось притворяться. Я не хотел жить уготованной мне жизнью, не попробовав даже посмотреть, что на том берегу, куда ведет этот мост. Когда я смотрел на людей вокруг, я часто видел, что они живут не свою жизнь. И перспективы стать таким человеком меня пугали сильнее всего. Российское государство сейчас стремится к уравниванию людей, уничтожению индивидуальности в целом. Проблема власти, конечно, не в ЛГБТ-людях. Среди российских чиновников ЛГБТ-людей много. Проблема в том, что власти проще управлять массами, а не индивидуальностями. Люди, которые умеют думать независимо, опасны для диктатуры. Поэтому всех инакомыслящих выдавливают из страны, а тех, кто не выдавливается, убивают. Новое поколение пытаются унифицировать с самого детства. Все же я оптимист, я верю, что у людей хватит любви к жизни, чтобы сопротивляться давлению и искать свой путь.
"Чтобы был такой мост, El Puente, по которому каждый желающий мог пройти к свободе. Кто-то пройдет, закрыв глаза и несмотря на бурные волны внизу. Кто-то храбро шагнет по доскам. Кто-то вовсе проползет на четвереньках, молясь всем известным богам. Но неважно, как ты шел, – важно, что мост всегда заканчивается берегом" – так звучат последние слова книги Кирилла Тимошенко.
