Локарно — анклав сытости и безмятежности, до которого почти не долетают вопли мучеников из неблагополучных участков вселенной. В былые годы посетителям фестивальных кинозалов приходилось показывать содержимое своих сумок и рюкзаков полицейским, но теперь никто ничего не проверяет. Еще в прошлом году в залах многие надевали маски, на этот раз я встретил только одного такого боязливого синефила. Мы в раю, где больше не существует терроризма и покончено с эпидемиями.
Но драма Сауле Блювайте "Токсично", получившая главную награду фестиваля, приглашает нас в ад безнадежности, где пирсинг языка делают в кабинке общественного туалета, в девичьем гардеробе имеются одни-единственные джинсы, а худеют с помощью личинки ленточного червя, купленной в даркнете. Невеселый фильм из нескончаемого цикла "Легко ли быть молодым?" о юной хромоножке из захолустного городка, мечтающей стать моделью. Стоит ли говорить, что такие мечты редко сбываются? Сауле Блювайте утверждает, что ее фильм – о человеческом (женском) теле, которое можно выгодно продать, трансформировать, обожать и отвергать.
Получивший приз жюри фильм Курдвин Аюб "Луна" снят преимущественно в Иордании, а главную роль сыграла обаятельная Флорентина Хольцингер, хореограф, танцовщица и режиссерка. Сара, боец ММА, получает хорошо оплачиваемую работу – обучать боевым искусствам девочек из богатой иорданской семьи. Вроде бы все идеально: вежливый, прекрасно говорящий по-английски заказчик, милые ученицы, роскошный особняк, но зритель сразу догадается, что его ждет "арабский кошмар" с ужасающим финалом. Однако финала нет, тревога нагнетается, конфликт цивилизаций нарастает, над пустыней появляется многозначительная луна, но тут сценарист уходит в отпуск, забывает о том, что у полной саспенса истории должна быть грандиозная развязка, и предлагает нам грустные сапоги всмятку.
"Луну" выпустила компания Ульриха Зайдля, а одним из продюсеров фильма "Огонь ветра" стал не менее известный режиссер Педро Кошта. Бык, взбудораженный кровью, пролитой сборщицей винограда, загоняет крестьян на деревья, и из ветвей до нас доносятся пословицы, поговорки и обрывки житейских историй. Есть мизансцены, вдохновленные живописью Брейгеля и прочих знатоков крестьянской жизни. Время отменено, и к нам является солдат из окопов Первой мировой войны – он носит имя дедушки режиссерки, Марты Матеуш. Можно предположить, что этот элегантный пустячок (72 минуты) снимали две-три недели, но нет – работа заняла семь лет.
Главным героем фильма Виржиля Вернье "Сто тысяч миллиардов" стало карликовое государство Монако, регулярно расширяющееся за счет новых кварталов, которые строятся прямо в море. По этому городу богачей гуляет 18-летний юноша-эскорт экзотической наружности, обслуживающий и мужчин, и стареющих дам. Его зовут Афин! Как всегда у Вернье, сюжет движется в непостижимую сторону. Афин встречает 12-летнюю фрустрированную китаянку, которая предупреждает его о грядущем конце света и предлагает спастись на бетонном острове, построенном ее родителями-миллиардерами. Если в самом деле кто-то уцелеет в грядущем апокалипсисе, то лучшей кандидатуры, чем миниатюрный красавчик Афин, похожий на певца Принца, не отыскать.
Конец света ожидается и в тунисском фильме "Агора": синяя собака телепатически беседует с вороном о грядущей катастрофе, давно пропавшие люди возвращаются, но врачи не могут понять, живы они или мертвы. История становится все непостижимее, появляются мистические заговорщики – кажется, режиссер Ала Эддин Слим решил повенчать сериалы "На зов скорби" и "Твин Пикс".
История, которую рассказывает Гюлькан Кельтек в фильме с интригующим названием "Новая заря угасает", тоже постепенно лишается логики. Сын сербского военного преступника, обитающий в Турции, страдает от душевного расстройства, отчасти вызванного употреблением наркотиков. Из клиники его выписали, но излечиться ему не удалось, и в финале всё, что он видит наяву, сливается в митраистической мистерии с участием имама стамбульской мечети и пропавшей девочки, найти которую призывают уличные объявления. Нет сомнений в том, что Гюлькан Кельтек не просто обожает Стамбул, но и чувствует оккультную силу этого великого города, его кладбищ и храмов.
Лучший, на мой вкус, фильм главной конкурсной программы посвящен радикальной форме эскапизма. Он называется "Боганклох" в честь жилища приятеля режиссера Бена Риверса – немолодого моряка Джейка Уильямса. Боганклох – обширная, но полуразрушенная ферма в Шотландии, а ее хозяин похож и на Солженицына, и на Достоевского одновременно. Бен Риверс, как заповедали экспериментаторы прошлого века, снимал преимущественно на 16-миллиметровую пленку, изображение черно-белое, но с чудесными вкраплениями цвета. Это история отшельника, живущего вне времени и погруженного в воспоминания о былых странствиях по миру. Джейк Уильямс слушает арабскую музыку, записанную на допотопные аудиокассеты, ощипывает курицу и, словно пророк, обращается к школьникам с рассказом о строении солнечной системы – зонтик из кафе заменяет небесный купол. Эмоциональный центр фильма – хоровое исполнение шотландской песни "Сражение жизни и смерти" у костра, который, кажется, пылает несколько столетий. Мимоходом звучит и красивое стихотворение Шеймаса Хини в авторском чтении. В финале Джейк среди сугробов забирается в стоящую на улице ванну, вода в которой подогрета костром, дремлет и пробуждается уже весной, а дрон с камерой поднимается над его неухоженными владениями. Кадры божественной красоты!
Очарованные зрители выходят из кинозала в полной уверенности, что увидели святого отшельника, но это сконструированная Беном Риверсом иллюзия. На самом деле Джейк Уильямс вовсе не чурается незнакомцев, сдает дом на дереве в своем Боганклохе через Airbnb, и это небанальное жилище, судя по отзывам, пользуется успехом.
В прошлом году великолепный фильм Раду Жуде "Не ждите слишком много от конца света" получил в Локарно приз жюри. Сюжет его нового фильма "Сон #2" держался в секрете, и даже в фестивальном каталоге нет внятного синопсиса. Выяснилось, что Жуде одержим наблюдением за могилой Энди Уорхола в Пенсильвании. На нее направлена камера, и изображение идет в интернет. "Сон #2" смонтирован из фрагментов этих общедоступных трансляций, так что свой первый американский фильм румынский режиссер сделал не выходя из дома. На могиле Уорхола (украшенной, кстати говоря, украинскими флажками) постоянно что-то происходит: фанаты приносят банки супа Campbell’s, паломники фотографируются с надгробием, бегают пятнистые олени, зайцы и белки, садовники стригут траву, отцветают и расцветают цветы, так что оправдывается высказывание Уорхола о том, что лучшая вещь в жизни – это смерть. Жуде считает своего кумира восточным философом, поэтому смену времен года на кладбище комментируют японские хайку. Первый "Сон" снял сам Уорхол ровно 60 лет назад, когда любовно запечатлел спящего поэта Джона Джорно.
Эдгар Пера увлечен интерпретацией биографии Фернандо Пессоа, многоликой звезды португальского модернизма. В прошлом году Пессоа появился в его сюрреалистическом фильме "Я ничто". В новом опусе "Телепатические письма" Пера подарил своему герою столь же значимого собеседника – Г. Ф. Лавкрафта. Кажется, фильм полностью снят искусственным интеллектом, иллюстрирующим фантазии Лавкрафта и Пессоа. Писатели общаются при помощи цитат из своих сочинений и приходят к выводу о том, что реальности нет, человек – театральная сцена, а всё на свете творится во сне. На экране в это время пляшут бесконечные отражения авторов и порождения их фантазий вроде исполинских осьминогов. Парадокс: несмотря на всю эту техническую изощренность, фильм кажется старомодным. Но не будем ставить на проекте крест – Эдгар Пера говорит, что это только первая его часть, и обещает продолжить.
А вот "Драконовское расширение" Бертрана Мандико – кино из будущего, ни на что не похожее. Мандико не первый год разрабатывает оригинальную мифологию, в центре которой находится фигура Конан-варварессы, купающейся в крови и проживающей несколько жизней, и ее подруги – похотливой женщины-собаки по имени Райнер, охраняющей вход в Преисподнюю.
Теперь к ним добавилась женщина-Петрушка из балета Стравинского, который Мандико оформлял для прошлогоднего фестиваля в Экс-ан-Провансе. Эта Петрушка вместе с еще двумя манекенщицами подчиняется одноглазой дизайнерше, которая держит своих фешн-рабынь в черном теле. Что остается нашей бедняжке? Только волшебные пилюли, отменяющие реальность.
Фильм идет одновременно на двух экранах, так что нужно смотреть в оба глаза, дабы ничего не пропустить. Но история настолько герметичная, что остается только любоваться роскошными костюмами и фантазией гримера.
В моем списке лучших фильмов прошлого года видное место занимает "Юность" китайского режиссера Ван Бина – гигантская документальная поэма о жизни гастарбайтеров, шьющих в невообразимых объемах детскую одежду. Премьера первой части "Юности" прошла на Каннском фестивале, вторую показали сейчас в Локарно, премьера третьей будет в начале сентября в Венеции. Весь фильм идет 12 часов, и человек, который решится посмотреть его целиком, увидит в мельчайших деталях внутренности мясорубки дикого капитализма.
Пять лет Ван Бин снимал тружеников, которые живут в убогих конурах, вынуждены слушать невыносимый грохот швейных машин, с утра до вечера шьют и едва зарабатывают себе на лапшу. Получают они за каждую сшитую вещь 3–4 юаня, то есть 40–50 евроцентов. Особенно это драматично смотреть в Локарно, где стаканчик мороженого стоит 6 франков, а пластиковая бутылка воды – три. Хотя все молодые люди кажутся порой взаимозаменяемыми деталями конвейера, режиссер всячески подчеркивает их индивидуальность и представляет нам каждого. Известность Ван Бину принесли фильмы о преступлениях времен Мао. Конечно, швейная мастерская – не лагерь, в котором пытали инакомыслящих, но так ли отличается принудительный труд заключенного от этого вроде бы добровольного труда?
Беатрис Даль было 17 лет, когда она посмотрела "Сало, или 120 дней Содома" и полюбила Пьера Паоло Пазолини. Теперь, на шестом десятке, знаменитая актриса путешествует по Италии, постоянно плачет и посещает места, связанные с Пазолини: от дома, где он провел детские годы, до места его убийства в Остии и синематеки в Болонье, где хранится его архив. По дороге она разговаривает с теми, кто знал Пазолини или что-то слышал о нем; например, с владельцем ресторана, в дверь которого постучал рыбак, обнаруживший труп режиссера. Невзначай Даль рассказывает о своей философии. Она всегда презирала законы буржуазного общества и в юности отважно украла деньги из кассы венецианского хостела. Ее тело покрыто татуировками и мудрыми цитатами, отмечающими восхищение не только Пазолини, но и Ингмаром Бергманом и Жаном Жене. Путешествие завершается в Матере, где снималось "Евангелие от Матфея". Документальный фильм Фабриса дю Вельца, запечатлевшего эту поездку, называется "Страсти по Беатрис", а самым интересным собеседником его героини оказывается Абель Феррара, сообщающий, что Пазолини никогда не занимался любовью с одним и тем же уличным мальчишкой дважды, а его гибель обозначила переход от эпохи хиппи к эпохе панков.
Еще один курьезный документальный фильм – портрет родителей медбрата Нильса Хёгеля, убивавшего беспомощных пациентов в двух немецких клиниках. Точное число жертв до сих пор не установлено, но их было больше ста (а по некоторым оценкам, 400!), и Нильса называют самым крупным серийным убийцей в истории. Не ждите, что его родители, скромнейшие провинциальные бюргеры, поведают что-нибудь сногсшибательное. Они ведут самый заурядный образ жизни, и арест сына по большому счету ничего не изменил. Понять, зачем он совершил бесцельные преступления, родители не способны, отречься от него не желают. Попутно фильм "За гранью вины" демонстрирует удивительный гуманизм немецкого общества. Преступнику, совершившему неописуемые злодеяния, разрешают длительные свидания, он звонит родителям, спокойно беседует с ними по телефону, его отец сохранил свою работу (при этом он тоже медбрат, ухаживает за престарелыми), знакомые от семьи не отвернулись, и никто не затеял травли.
Фестиваль в Локарно славится тщательно подготовленными ретроспективами, ради которых слетаются киноманы со всех континентов. В этом году ретроспективу посвятили столетию киностудии Columbia Pictures. Ирано-британский кинокритик и режиссер Эхсан Хушбахт выбрал 40 с лишним картин 30–50-х годов, когда эта студия была пристанищем геев, евреев и коммунистов – преимущественно беженцев из Европы. Знаменитые фильмы Орсона Уэллса, Фрица Ланга и Фрэнка Капры соседствовали в программе "Дама с факелом" с забытыми или полузабытыми. Самым важным фильмом ретроспективы Хушбахт считает провидческую картину Андре де Тота "Никто не избежит" о суде над нацистским преступником, снятую в 1944 году, когда таких процессов еще не было. В том же году вышла и антифашистская драма "Адрес неизвестен" о падении достойного человека в позорную яму конформизма. Арт-дилер из Сан-Франциско возвращается в родную Германию и не просто принимает нацистскую идеологию, но и жертвует ради нее всем, что было ему дорого. Еще один примечательный фильм – "Стеклянная стена", получивший в 1953 году главную награду в Локарно: бывший узник нацистских концлагерей (Витторио Гассман, которому ради этой роли пришлось выучить английский) нелегально пробирается в США и чудом избегает депортации. Во многих фильмах Columbia Pictures были скрыты социальные призывы: поддерживать беженцев, прививаться от оспы, перевоспитывать малолетних правонарушителей.
Основатель студии Харри Кон был человеком скаредным, вынуждал наемных работников экономить на всём, а для себя скопировал кабинет Муссолини, чтобы угнетать посетителей. Тогда никто не мог вообразить, что работа над фильмом может занять семь лет! Columbia Pictures специализировалась на малобюджетных комедиях, детективах и мелодрамах, и Эхсан Хушбахт обнаружил немало жемчужин, в том числе шедевры восхитительного идиотизма вроде романтического мюзикла "Умпа" или бредового детектива о бесчисленных убийствах из-за восковых валиков с записью голоса "шведского соловья" Енни Линд.
Фестиваль в Локарно не только показывает, но и реставрирует старые фильмы. В этом году был завершен проект по восстановлению одной из редчайших картин Альберто Кавальканти – абсурдистской комедии "Настоящая женщина" (1954). Пленка сильно пострадала от времени, одна часть негатива пропала, и реконструкция потребовала немалых средств. Если бы не швейцарский грант, фильм вообще мог погибнуть, потому что во времена правления Болсонару бразильский киноархив фактически лишили финансирования. Кавальканти, работавший в Париже и Лондоне, был близок к сюрреалистам, и можно заметить сюрреалистические элементы в сюжете "Настоящей женщины" – чересчур фривольной для пуританских пятидесятых комедии о медсестре, которая одновременно находится замужем за простаком-пожарным и рафинированным богачом. Кавальканти был геем, и современный интерпретатор отметит квир-двусмысленность сюжета и впечатляющих персонажей, снявшихся в эпизодических ролях. Я хотел изучить биографию дивы по имени Ивана, которая появляется на вечеринке у богатого мужа медсестры, и обнаружил, что в каталоге IMDB она перепутана с Иваной Хофман, немецкой феминисткой, погибшей в Сирии в 2015 году. Сюрреалистическая оплошность, которая наверняка восхитила бы Кавальканти.
