Виталий Портников: После так называемого "съезда депутатов всех уровней" непризнанная Приднестровская Молдавская Республика обратилась к российскому руководству с просьбой защитить регион от давления Молдовы. А уже через несколько дней в Москве приветствовали руководителя автономного территориального образования Гагаузия Евгению Гуцул, и вновь звучали слова о необходимости защитить Гагаузию от Кишинева. В молдавской столице не сомневаются, что эти обращения из Тирасполя и Комрата – часть сценария по дестабилизации ситуации в Молдове.
Как Москва может отреагировать на обращения из Приднестровья и Гагаузии? Возможна ли российская аннексия Приднестровья? И какую роль в планах Кремля по дестабилизации Молдовы может сыграть российский военный контингент на левом берегу Днестра? У нас в студии Сергей Герасимчук, украинский политолог, заместитель председателя правления Совета по внешней политике "Украинская призма", на связи из Кишинева Владислав Кульминский, молдавский политолог, исполнительный директор Института стратегических инициатив.
Корреспондент: В Тирасполе – столице непризнанной Приднестровской Молдавской Республики 28 февраля состоялся VII съезд депутатов всех уровней. Участники съезда обратились к Совету Федерации и Госдуме России с просьбой принять меры по защите Приднестровья в условиях усиления давления Молдовы и с учетом факта постоянного проживания в регионе более 220 тысяч граждан России.
Ранее молдавские власти внесли изменения в Таможенный кодекс в рамках приведения законодательства страны в соответствие с нормами Евросоюза. Поправки вступили в силу с 1 января нынешнего года. Таким образом, были отменены и таможенные льготы для приднестровских предприятий. После этого Тирасполь обвинил Кишинев в развязывании экономической войны против ПМР.
Москва начинает новую пропагандистскую кампанию против руководства Молдовы и курса страны на евроинтеграцию
На фоне продолжающейся российско-украинской войны президент Украины Владимир Зеленский, ссылаясь на данные военной разведки, неоднократно заявлял, что Молдова и страны Балтии могут стать следующими жертвами агрессии России.
В Кишиневе отмечают, что, накаляя обстановку вокруг Приднестровья, Москва начинает новую пропагандистскую кампанию против руководства Молдовы и курса страны на евроинтеграцию. Осенью этого года в Республике Молдова ожидаются президентские выборы, и российские власти, очевидно, будут пытаться повлиять на их результаты.
Сергей Герасимчук: С одной стороны, как говорил в свое время Леонид Кучма, это все уже было. Еще в 2005–06 годах Приднестровье кричало о блокаде, геноциде и требовало помощи от Москвы. Тогда же Приднестровье провело не только съезд депутатов всех уровней, но даже референдум, на котором определились с желанием присоединиться к России и сообщили об этом Москве. Москва, что тогда, что сейчас, отреагировала почти идентично: пресс-секретарь МИДа сказал, что они получили документ и будут его внимательно изучать.
С другой стороны, Москва демонстрирует готовность к осуществлению своих же сценариев, о которых она тоже говорила вслух. Господин Рогозин несколько лет назад сказал, что если молдавский поезд хочет отправиться в сторону Евросоюза, то по пути он потеряет несколько вагонов (очевидно, имелись в виду Приднестровье и Гагаузия). Теперь можно предположить, что и Гагаузия, и Приднестровье будут использоваться для того, чтобы раскачивать ситуацию в Молдове. Хотя я не думаю, что речь идет о какой-то масштабной эскалации, скорее о попытках ослабить Майю Санду накануне президентских выборов и лишить ее возможности собрать большинство в парламенте в следующем году, используя угрозу Приднестровья и Гагаузии для того, чтобы демотивировать центральный электорат, который боится войны, но любит Россию, чтобы убедить его не голосовать за Санду и таким образом лишить ее возможности продолжить свой курс.
Виталий Портников: Насколько серьезно воспринимают в Молдове этот уровень угрозы: это уже красный уровень или еще желтый? Или это просто обмен пропагандистскими заявлениями со стороны Тирасполя, Комрата и Москвы?
В Молдове не ожидают прямой физической агрессии, прямо говорят, что сегодня нас защищает Украина
Владислав Кульминский: В Кишиневе это воспринимают как базовое геополитическое уравнение. Сегодня все прекрасно понимают, что до тех пор, пока стоит Украина, РФ не имеет возможностей физически добраться до приднестровского сегмента молдово-украинской границы. И вот до тех пор, пока это так, в Молдове не ожидают прямой физической агрессии, прямо говорят, что сегодня нас защищает Украина, во многом мы существуем благодаря ей. Поэтому прямой военной агрессии в Республике Молдова сегодня не ожидают.
Чего ожидают – это, конечно, попыток внутренней дестабилизации ситуации, попыток привести к власти правительство, которое будет более лояльно интересам Москвы. Оно не обязательно будет размахивать российскими флагами, но по крайней мере добровольно примет на себя роль некоего буферного образования между Западом и РФ, которое согласится с тем, что Республике Молдова не нужно особо педалировать европейскую интеграцию, и вернет Молдову в то состояние серой зоны, в котором мы находились до начала российской вооруженной агрессии против Украины.
Здесь необходимо четко понимать: цели Российской Федерации не изменились, она, как и в случае Украины, смотрит на Республику Молдова как на некое недогосударство, которое "наше". В России до сих пор бытует впечатление, что это Запад отрывает от России какую-то традиционную так называемую "сферу влияния". Я, честно говоря, не представляю себе сценария, в котором Россия просто возьмет и с этим согласится. Конечно же, попытки по возврату Республики Молдова, как и Украины, в свою сферу влияния в какой-то форме будут продолжаться.
Виталий Портников: А для Украины то, что происходит сейчас, является угрозой?
Сергей Герасимчук: Для Украины нет прямой военной угрозы со стороны Приднестровья, поскольку расположенный там контингент не может вести активные боевые действия против Украины, особенно сейчас, когда наши позиции на юге страны усилились. Но не исключена и диверсионная, разведывательная работа со стороны Приднестровья. Кроме того, дестабилизация в Республике Молдова нам тоже не на руку, потому что сейчас Украину и Молдову часто рассматривают в одном пакете, в том числе в плане нашей европейской интеграции. Обе страны вместе получили статус кандидата, обе в одно и то же время откроют переговоры про членство. Неудачи Украины будут непрямо вести к негативному восприятию процессов в Молдове. Аналогично ситуация будет складываться и в Молдове. Если ей не будет удаваться двигаться в относительно мирных условиях, то это бросит тень на перспективы Украины в состоянии войны.
Для Украины нет прямой военной угрозы со стороны Приднестровья
Виталий Портников: С одной стороны, мы говорим, что Украина защищает Республику Молдова от возможных силовых действий со стороны Москвы. А с другой стороны, если Россия решается на аннексию Приднестровья, пусть даже декларативную, то она, таким образом, может требовать некоего коридора к Приднестровью, точно так же, как она фактически требовала коридора в Крым и пробивала его силовым путем в первые месяцы после так называемой большой агрессии против Украины.
Владислав Кульминский: Да. Что касается намерений, тут никаких сомнений нет, вопрос лишь в возможностях. Сегодня в Молдове оценка этих возможностей достаточно реалистична. По крайней мере, в Молдове считают, что возможностей или сил добиться этого нет, но это не означает, что ситуация не поменяется в будущем.
Необходимо понимать важную вещь: в Республике Молдова ситуация накаляется. Буквально в ближайшие месяцы внутриполитическая ситуация в стране, пожалуй, достигнет пропагандистского крещендо. В этом году нас ждут президентские выборы, в начале следующего – парламентские, и от них будет зависеть очень и очень многое. Потому что ситуация крайне непростая, в Республике Молдова далеко не все понимают, что такое война России против Украины, что это означает для Молдовы.
Виталий Портников: По большому счету в Украине тоже всегда рассчитывали, что в соседних странах понимают: пророссийские настроения либо в отторгнутых регионах, либо в автономном территориальном образовании Гагаузия – это не элемент политики, а элемент войны.
Сергей Герасимчук: Да, увы. Вообще, очень часто в рассуждениях и политиков, и дипломатов мы можем увидеть, что конвенционная война должна заменить гибридную. Забывают о том, что и гибридная война, и война прямым оружием могут осуществляться одновременно. Более того, мы забываем, что и против Европы ведется война, причем долго. Те процессы, которые сейчас проходят в странах восточного пограничья Европы, очень соответствуют доктрине Герасимова, которая предусматривает гибридные атаки на периферии для ослабления центра. В данном случае Россия рассматривает Центральную и Восточную Европу в качестве такой периферии, то есть речь идет не только об Украине и Молдове, но и о более широком регионе, который Россия не хочет отпускать.
Виталий Портников: Насколько реалистично думать, что псевдогосударственность ПМР действительно может сойти на нет в связи с тем, что так называемая "республика" просто не сможет экономически существовать, не имея прямой поддержки из Москвы?
Ситуация в Республике Молдова накаляется
Владислав Кульминский: На мой взгляд, это малореалистично. Сложно найти хотя бы один пример в мире, где конфликт был бы урегулирован по такой модели. Важно понимать, что и в Приднестровье сегодня тоже нет никакого желания служить геополитическим тараном для России и предпринимать какие бы то ни было действия, направленные на подрыв внутриполитической ситуации в Молдове именно ввиду своего крайне уязвимого положения.
При этом и в Молдове тоже никто сегодня не будет активно начинать движение в сторону урегулирования приднестровского конфликта. Любая политическая партия, которая повесит приднестровское урегулирование на свои знамена, проиграет политически и ничего от этого не приобретет. Для правящей партии сегодня подменять европейскую интеграцию приднестровским урегулированием, начинать активно раскручивать эту тему во внутриполитической повестке будет крайне бесперспективно с политической точки зрения.
Поэтому я не ожидаю, что в этом году будут какие-то политические движения в этом направлении. Думаю, ситуация вернется обратно в то спокойное, даже в каком-то смысле замороженное русло, в котором она пребывала последние два года. Напомню, что вся эта тема с Приднестровьем возникла только с Нового года. По крайней мере, до того времени, пока в Молдове не пройдет выборный цикл, я думаю, единственная, кому было бы выгодно раскручивать эту тему, – это Российская Федерация. Тогда можно было бы представить ситуацию в том свете, что правительство не справляется с вызовами и угрозами безопасности. Думаю, этого на самом деле не произойдет, потому что, кроме России, это невыгодно больше никому.
Виталий Портников: Кстати, есть хороший пример решения конфликта на постсоветском пространстве, единственный в своем роде, – это Гагаузская автономия, которая, кстати, была в конце 80-х – начале 90-х годов такой же самопровозглашенной республикой, как ПМР. И вот теперь оказывается, что вроде бы этот конфликт давно урегулирован, есть Конституция Республики Молдова, в ней прописаны все права Гагаузской автономии. Но сейчас есть очевидный кризис, госпожа Гуцул в Москве жалуется госпоже Матвиенко. Господа Гуцул до сих пор не член правительства Республики Молдова, что предусмотрено конституционными нормами, контактов между Кишиневом и Комратом вообще нет как таковых, а между Комратом и Тирасполем как раз есть. Оказывается, можно найти псевдорешения. Если за этим стоит Россия, то даже вопрос о территориальной целостности не помогает разрешить кризис.
Сергей Герасимчук: Это была еще одна мина замедленного действия, положенная в основание Республики Молдова. Даже если бы приднестровский конфликт свелся к статус-кво, что, в принципе, соответствует интересам бизнеса, потому что они ничего не теряют и ничем не рискуют в такой ситуации, то всегда можно было зажечь Гагаузию. Собственно, Россия активно к этому готовилась, пропаганда годами очень успешно работала в Гагаузии, российские каналы транслировались там, Гагаузия не принимала решения Кишинева по десоветизации, декоммунизации. Гагаузия всегда вела себя автономно.
То, что сейчас происходит, в какой-то степени свидетельствует о беспомощности Кишинева в сложившихся обстоятельствах. По большому счету Кишинев никого не выставлял на местных выборах в Гагаузии. Была определенная обреченность, они понимали, что в Гагаузии, как и в Приднестровье, могут происходить какие-то неприглядные процессы, но противостоять им не было реальной возможности. Сейчас очевидно, что каждый раз, когда мы говорим о Приднестровье, мы предусматриваем, что надо иметь в виду Гагаузию, и наоборот. Потому что, вы совершенно правы, контакты между ними поддерживались, более того, контакты между собраниями назывались межпарламентскими связями, несмотря на то что официально Кишинев никогда не признавал Приднестровье как парламент. Я не исключаю, что так называемый "съезд" так называемых "депутатов всех уровней" среди прочего был пробным камнем, чтобы проверить, насколько готовы к таким красным линиям в Кишиневе.
Масштаб геополитических трансформаций таков, что они никак не обойдут Молдову стороной
Виталий Портников: Насколько руководство Молдовы понимает эту опасность и способно как-то ее разрешить, учитывая конфронтацию между Кишиневом и Комратом еще и на уровне общеполитическом молдавском? Ведь госпожа Гуцул – представительница партии "Шор", а эта партия сейчас является главным тараном Москвы в молдавской политической жизни.
Владислав Кульминский: Да, сегодня интерес руководства Гагаузской автономии действительно заключается в том, чтобы, по сути, сменить власть в Республике Молдова, служить геополитическим тараном против ее руководства. Действительно, ситуация крайне взрывоопасная. Сегодня отношения с Гагаузской автономией – это, наверное, вопрос более сложный и глубокий, нежели отношения с Приднестровским регионом. В ближайшие два года мы увидим очень серьезные процессы в Республике Молдова, которые во многом определят и будущее этой страны. Уверен, что ситуация не останется в этом замороженном состоянии, потому что никакого замороженного конфликта уже нет, масштаб геополитических трансформаций сегодня таков, что они никак не обойдут Молдову стороной.
Виталий Портников: Понимают ли в Киеве и Бухаресте, что стабильность Молдовы – это во многом залог нормального развития ситуации на юге Украины, в продолжающемся военном конфликте? Насколько важна здесь роль Молдовы для соседних стран?
Сергей Герасимчук: Мне кажется, именно в Киеве и в Бухаресте больше всех должны понимать важность Республики Молдова. Те месседжи, которые продвигает Бухарест на уровне Евросоюза, то, как он лоббирует европейскую интеграцию Молдовы и пытается ускорить этот процесс, свидетельствует о том, что в Румынии понимают: окно возможностей не бесконечно, оно может закрыться. Такое понимание, как мне кажется, пришло и в Украине, хотя и с некоторым опозданием. Очень хочется надеяться, что ЕС как общая цель может усилить эти вопросы партнерства не только между Украиной и Молдовой, но и в треугольнике Бухарест – Кишинев-Киев.
Виталий Портников: Понимают соседи значение Молдовы, это видно из Кишинева?
Владислав Кульминский: Да, конечно. Я много общаюсь с коллегами из Украины, из Румынии. Абсолютно всем понятно, что Россия строит геополитический забор, пытается положить конец периоду доминирования либеральной демократии, заменить это системой, когда региональные державы сидят и делят регионы на свои собственные зоны влияния. И в Киеве, и в Бухаресте прекрасно понимают, что если Республика Молдова окажется по российскую сторону этого геополитического забора, это будет прямая, непосредственная и очень серьезная угроза национальной безопасности как Румынии, так и Украины, и надо соответствующим образом выстраивать свою политику.
