Иван Толстой: В Мадриде в последние годы не прекращается полемика вокруг памятника Ларго Кабальеро, социалиста, премьер-министра Испании в период гражданской войны 30-х годов прошлого столетия. Многие испанцы считают, что этот памятник, установленный 40 лет назад, должен быть снесен, учитывая, что запечатленная личность сыграла далеко не однозначную роль в истории страны.
Виктор Черецкий: Франсиско Ларго Кабальеро – личность своего рода уникальная для Испании и, возможно, для всей Европы. Рабочий с двумя классами церковно-приходской школы благодаря своей энергии и харизме стал не только лидером Испанской социалистической рабочей партии и ее профсоюза, но и руководителем страны, причем в весьма непростое для нее время. Кстати, тогда, в 30-е годы, имя ''товарища Ларго Кабальеро'' было известно в Советском Союзе не меньше, чем в самой Испании. СССР проявлял солидарность с его правительством.
Ларго Кабальеро родился в 1869 году. Воспитывался матерью, работавшей прислугой. Приходилось нелегко. Трудиться будущий лидер начал с 7 лет – на фабрике, производившей картон, затем в переплетной мастерской и на канатно-веревочном производстве. В 9 лет стал строителем, хотя временами, когда на стройках не было работы, ему приходилось подрабатывать где придется, чаще всего в овощной лавке. Рассказывает биограф Ларго Кабальеро Педро Фернандес.
Ларго Кабальеро был подлинным пролетарием
Педро Фернандес: Он происходил из очень бедной семьи. Мать Франсиско развелась с его отцом вскоре после замужества, поскольку подвергалась побоям супруга-пьяницы. Это было в начале 70-х годов XIX столетия. Мальчику пришлось терпеть нужду: он вынужден был очень рано начать работать – брался за любое дело, а повзрослев, сделался мастером штукатурных и лепных работ. Так что вполне можно утверждать, что Ларго Кабальеро был подлинным пролетарием: имел трудовые мозоли, испытал холод, голод и порой едва мог дожить до получки – до конца месяца.
В 20 лет он вступил во Всеобщий союз трудящихся – ВСТ, профсоюз социалистов, стал его активистом, полностью разделявшим идеи как этого профсоюза, так и социалистической партии, в которую вскоре тоже вступил. Кстати, в то время и до начала 30-х годов XX столетия ВСТ играл в испанском обществе значительно большую роль, чем сама соцпартия.
Виктор Черецкий: Фернандес отмечает, что Ларго Кабальеро считал себя марксистом, хотя никогда не брал в руки произведения Маркса, а познакомился с его учением, читая пропагандистские брошюры, издаваемые для рабочих, а также газету своей партии – ''Эль-Сосьялиста''. В 1909 году он впервые попадает в тюрьму и приговаривается к 6 годам лишения свободы – за организацию митинга против войны в Марокко, которую вела Испания. Впрочем, приговор был аннулирован.
В 1917 году Ларго Кабальеро выступает организатором всеобщей забастовки. Как до этих событий, так и после, по мнению Педро Фернандеса, он стоит на твердых классовых позициях. Но вот в 1923 году в стране происходит военный переворот генерала Мигеля Примо де Риверы. Отменяется конституция, запрещаются политические партии, объявляется чрезвычайное положение, преследуются демократы. Ну а Ларго Кабальеро, как профсоюзный лидер и член Исполкома запрещенной соцпартии, начинает активно сотрудничать с диктатурой. Почему?
Биограф Фернандес считает, что рабочий лидер просто-напросто не смог разобраться в ситуации и проявил оппортунизм – ему явно не хватало общей образованности и элементарных политических знаний.
Педро Фернандес: Ларго Кабальеро быстро делает профсоюзную и партийную карьеру. Сначала он становится ответственным за финансы, затем, продолжая работать на стройке, входит в состав руководящего органа – Национального комитета – соцпартии. От этой партии избирается в мадридский муниципалитет. В 1918 году он уже генсек профсоюза ВСТ. Этот же профсоюз делегирует своего лидера в Институт социальных реформ – государственное учреждение, которое занимается разработкой инициатив в сфере трудового законодательства.
Кабальеро разделяет официальную доктрину – корпоративизм
Во времена диктатуры Примо де Риверы Ларго Кабальеро соглашается, по предложению военных, войти в созданный ими так называемый Государственный совет, чем вызывает скандал в рядах соцпартии. Ведь большинство социалистов не приемлет диктатуру, не признает создаваемые ею структуры и требует вернуть страну к демократической форме правления. Ну а Ларго Кабальеро возглавляет фракцию, которая выступает за сотрудничество с военными. Он разделяет и их официальную доктрину – корпоративизм, ратующий за единство и сотрудничество всех классов и социальных групп. Не секрет, что эта доктрина, как и многое другое, была заимствована из фашистской Италии, где ее применял Муссолини, пришедший к власти в 1922 году. Корпоративизм – это что-то вроде ''третьего пути'' – альтернатива капитализму и социализму. Он вошел в моду и в некоторых других странах Европы в период между двумя мировыми войнами, поддерживался также социальной доктриной католической церкви.
Виктор Черецкий: В начале 30-х годов военная диктатура, а затем и монархия исчезают. В Испании воцаряется республика. Ларго Кабальеро входит в состав ее коалиционного правительства в качестве министра труда. С 32-го года он возглавляет соцпартию. Происходит и его очередная идеологическая метаморфоза. Из умеренного синдикалиста, соглашателя, готового к компромиссам даже с диктатурой фашистского типа, он в одночасье превращается в яростного революционера, повсюду видит врагов рабочего класса, требует перейти от парламентской борьбы к борьбе революционной, используя при этом опыт большевистской революции в России. Вот фрагмент из его выступления на митинге социалистической партии в ноябре 33-го года.
Диктор: ''На нас, социалистов, нападают, потому что мы выступаем против частной собственности. Мы действительно это делаем. Мы уничтожим частную собственность. Мы не скрываем, что идем к социалистической революции: поступаем так, как поступили в России. Нас это не пугает. Сомневаюсь, что мы можем достичь своей цели мирным путем в рамках существующего режима. Поэтому, товарищи, нам придется прибегнуть к насилию... Совершим революцию! Не забывайте, что нам для этого потребуется энергия и воля, ведь это не голосование на буржуазных выборах. Рабочий класс должен готовиться к революции. Нам предстоит бороться всеми возможными способами, чтобы над правительственными зданиями развевался не триколор буржуазной республики, а красный флаг социалистической революции''.
В 30-е годы Ларго Кабальеро был готов перенять российский революционный опыт
Виктор Черецкий: Любопытно, что за десять лет до этого Ларго Кабальеро не испытывал особых восторгов по поводу событий в России. Скорее наоборот. Его беспокоило появление в Испании компартии, что произошло под непосредственным влиянием Октябрьской революции и созданного Лениным III Интернационала. Раздражение Ларго Кабальеро было объяснимо – ведь членами новой партии в основном становились его товарищи-социалисты и активисты профсоюза ВСТ, предварительно покинувшие ряды этих организаций. Но в 30-е годы, похоже, он был готов даже перенять российский революционный опыт. Журналист Мигель Платон, специализирующийся на истории прошлого столетия, тоже отмечает метаморфозу политика.
Мигель Платон: Первое высказывание Ларго Кабальеро, которое вызвало беспокойство испанских демократов, прозвучало в декабре 31-го года – в дни, когда принималась конституция республики и в печати выступали политические деятели, излагая свои взгляды. Он заявил тогда, что в Испании нет и не может быть альтернативы программе социалистов. Она в обязательном порядке должна воплотиться в жизнь – в противном случае страну ждет война и хаос.
Ну а через два года, когда из-за своей непопулярности левое коалиционное правительство, в которое входил Ларго Кабальеро, пало и были объявлены новые выборы, он потребовал отдать всю полноту власти социалистической партии. Разумеется, тогда подобное требование не могло воплотиться в жизнь, учитывая настроения испанского общества. В одном из своих выступлений Ларго Кабальеро даже заявляет, что никогда не допустит правых к управлению страной. При этом он забывает, что вопрос о том, кому управлять, решает народ на выборах, а не отдельные политики или партии. Таким образом, Франсиско Ларго Кабальеро бросает вызов демократии, превращается в ее противника.
На митингах соцпартии впервые звучат здравицы в честь ''испанского Ленина''
Тем временем на митингах соцпартии впервые звучат здравицы в честь ''испанского Ленина'' – так отныне стали именовать Ларго Кабальеро его сторонники. Кстати, после провала соцпартии на выборах 33-го года он набросился и на демократическую избирательную систему – начал организовывать заговоры против вновь сформированного законного правительства республики.
Виктор Черецкий: За громкими словами последовали громкие дела. Ларго Кабальеро стал одним из организаторов в октябре 1934 года так называемой ''Астурийской революции'', которая характеризуется испанскими историками не иначе как ''кровавая авантюра''. Социалисты вооружили тогда 30 тысяч рабочих, в основном шахтеров. Поводом для ''революции'' стало всего лишь решение нового правительства включить в свой состав трех представителей консервативной партии СЕДА, имевшей определенный успех на выборах. Участникам восстания внушили, что речь якобы идет о ''фашистах'', которые лишат их того немногого, что у них есть. Для предупреждения подобной ''катастрофы'' в Астурии следовало немедленно провозгласить социализм.
''Революция'', которой не преминули воспользоваться уголовные элементы, вылилась в массовые убийства, особенно священников и лиц ''непролетарской внешности'', а также в погромы, грабежи, поджоги церквей и монастырей. В ходе восстания и его подавления погибло порядка двух тысяч человек. Ларго Кабальеро был арестован, но затем отпущен, поскольку как депутат пользовался парламентским иммунитетом.
Вот как видит причины его радикализации биограф Педро Фернандес.
Педро Фернандес: Соцпартия начинает резко смещаться влево. И это происходит под эгидой ее нового лидера, который еще недавно активно сотрудничал с реакционной военной диктатурой. Подобный демарш в основном объясняется изменчивостью личности Ларго Кабальеро. Причину радикализации можно также объяснить и соперничеством соцпартии с анархо-синдикалистами начиная с 1932 года.
В то время в Испании стали ощущаться последствия депрессии конца двадцатых годов. Они были не столь губительными, как в США, Германии или Франции, тем не менее рост безработицы, особенно в строительстве, имел место. И трудящиеся, разочаровавшись еще в 20-ые годы в соглашателях-социалистах, стали уходить из их профсоюза к анархистам. Им в то время, похоже, импонировали лозунги и дела либертариев, устраивавших во имя ''абсолютной свободы'' теракты, забастовки, потасовки с полицией и активистами правых партий.
Соцпартии нужен был враг, и она его выдумала
Ну а социалисты, чтобы поправить свои дела, ничего лучше не придумали, как состязаться с анархистами по части радикализма. Начинается ''большевизация'' соцпартии. Ее лидер Ларго Кабальеро, особенно после провала на выборах 33-го года, заговорил о неминуемой революции, поскольку победившие буржуазные силы, некие ''фашисты'', якобы готовят возвращение монархии и расправу с пролетариями. При этом образ врагов трудящихся создавался искусственно. Ведь в Испании в то время не было фашистской угрозы. Но соцпартии нужен был враг, и она его выдумала.
Виктор Черецкий: События в Астурии не прошли незамеченными в Европе. Более того, они тут же сказались на имидже испанской соцпартии. И пока в СССР воспевали ''героев'', боровшихся на баррикадах за ''правое дело рабочего класса'', европейские социалисты осуждали испанских коллег за кровопролитие, устроенное по непонятным причинам и с непонятными целями.
Мигель Платон: Социалистические партии и их профсоюзы в странах Европы выразили протест испанским социалистам в связи с организованным ими астурийским восстанием, которое они посчитали ничем не оправданной авантюрой. Европейцы осудили нападение на церкви, разгромы штаб-квартир демократических партий, редакций газет, и так далее. Все это им казалось неприемлемым. Поэтому после начала гражданской войны в Испании в 1936 году, европейские соцпартии не спешили поддержать испанских коллег, посчитав, что последние не разделяют их демократических убеждений – их ''культуру демократии''.
Виктор Черецкий: Между тем, события в Испании шли своим чередом. В начале 36-го года на парламентских выборах побеждает коалиция левых сил, получившая название Народного фронта. Эта коалиция Ларго Кабальеро не устраивает, так как в нее входят демократические партии, не разделяющие его революционные планы – установление диктатуры пролетариата, национализацию банков, экспроприацию заводов и фабрик, земель крупных и даже мелких сельхозпроизводителей. Вот несколько отрывков из публичный выступлений той поры лидера социалистов.
"Программа испанского социализма и русского коммунизма – это одно и то же"
Диктор: ''Мы полны решимости сделать в Испании то, что было сделано в России. Программа испанского социализма и русского коммунизма – это одно и то же. Мы, трудящиеся, считаем, что буржуазную республику следует заменить на социалистическую, обобществив средства производства... Рабочий класс должен захватить политическую власть. Мы уверены, что демократия не совместима с социализмом. Ну а поскольку ныне власть имущие не захотят уйти добровольно, нам следует совершить революцию... Чтобы называться социалистом, следует быть марксистом, быть революционером. Трудящиеся не смогут мирно получить власть в стране, где царствует буржуазная демократия. Мы, социалисты-марксисты, ученики Маркса, должны открыто заявить, что капиталистическое общество невозможно трансформировать в социалистическое в рамках существующей системы. Трудящийся класс должен идти к диктатуре пролетариата, которая и является истинной демократией''.
Виктор Черецкий: Народному фронту не удалось стабилизировать ситуацию в Испании, которая переживала глубокий политический, экономический и социальный кризис. За пять лет республиканского правления здесь сменилось двадцать правительств. В июле 36 года, на фоне царившего в стране хаоса, политических убийств и разгула уголовной преступности, восстали военные под предводительством генерала Франсиско Франко. Началась гражданская война.
Народный фронт обратился за помощью к Москве – стал получать от нее вооружение, продовольствие, военных и гражданских советников. Главой правительства республики в сентябре того же года стал Ларго Кабальеро. Как и следовало ожидать, новый премьер не ограничился вопросами борьбы с франкистами и тут же начал воплощать в жизнь свои революционные идеи. Ведь, по его мнению, войне должно было сопутствовать построение социализма – с соответствующей диктатурой, ''красным'' террором – и так далее. Без подобных мер, как он считал, победа над врагом была невозможна.
Правительство вводит институт политкомиссаров в армии, создает концлагеря для своих противников
Педро Фернандес: Ларго Кабальеро удается стать премьер-министром. Его правительство вводит институт политкомиссаров в армии, создает концлагеря для своих противников – так называемые ''лагеря перевоспитания'', предоставляет ополченцам-милисьянос творить все, что им заблагорассудится. Повсеместно производятся аресты и казни – без суда и следствия – подозреваемых в симпатиях к мятежным военным. В крупных городах создаются ''чекас'', репрессивные органы с названием и функциями, заимствованными в СССР. Только в Мадриде было 435 отделений ''чекас''. Они устраивают кровавую баню, как в столице, так и в других городах.
Виктор Черецкий: И тут происходит казалось бы невероятное. Ларго Кабальеро получает тревожное письмо от Сталина, главного спонсора Народного фронта. ''Отец народов'' явно раздражен его действиями, требует умерить революционный пыл, террор и сконцентрироваться на борьбе с франкистами. Революция, дескать, может и подождать. Историк Хосе Эспарса.
Хосе Эспарса: Советский Союз фактически требует от Ларго Кабальеро проведения умеренной социал-демократической политики: уважать частную собственность, право на свободную торговлю – не распугивать торговцев, не отказываться от союза с либеральными буржуазными партиями, способствовать работе парламента, деятельность которого де-факто была в то время прекращена. Сталин советовал не обижать крестьян, мелких собственников в провинциях Арагон и Валенсия, которые всю жизнь работали на своем клочке земли и вдруг подверглись коллективизации. Сталин просит также позаботиться об иностранных дипломатах, защитить их представительства, учитывая, что в то время в Мадриде царил произвол, от которого страдали и иностранцы. Любопытно, что все эти здравые мысли исходили от человека, который в своей стране всегда руководствовался полностью противоположной политикой.
Письмо Сталина уже многие годы вызывает полемику
Виктор Черецкий: Письмо Сталина уже многие годы вызывает полемику у испанских исследователей. Популярная газета АБС даже не так давно полушутя-полусерьезно задавалась вопросом, неужто Сталин был сторонником демократии и искренне заботился о ее сохранении в Испании? Профессор Фернандо Пас имеет иное объяснение сталинского послания.
Фернандо Пас: Дело в том, что Сталин рассматривал Испанию в основном в свете приоритетов собственной внешней политики. Особых желаний революционного характера, к примеру, добиться в Испании немедленного построения социализма, у него в то время, похоже, не было. Ведь эта страна находилась далеко от Советского Союза и ввиду национальных особенностей, а также присутствия анархистов и троцкистов была к тому же трудно управляемой. Ну а Сталин в то время главным образом стремился наладить отношения с Великобританией и Францией для возможного совместного противостояния Германии. Он понимал, что если правительства этих государств увидят, что Советский Союз потворствует революционным преобразованиям испанского общества, то испугаются подобного вмешательства и в свои дела – не пойдут на сближение с Москвой.
Сталин, разумеется, хотел сохранять свое влияние в Испании, но для потенциальных западных союзников он стремился выглядеть лишь спасителем страны от мятежных военных. Отсюда и призыв к сдержанности Ларго Кабальеро, требование, помимо всего прочего, защитить частную собственность. Таковой была тактика Сталина. Кроме того, он знал, что в мире вызывало неприятие, как правительств, так и общественности, убийство в Испании иностранцев, в том числе дипломатов и их родственников, отсутствие гарантий их безопасности. Таким образом, письмо Сталина фактически подтверждает, что в Испании того времени не было порядка.
Виктор Черецкий: Похоже, что письмо ''отца народов'' вызвало полное непонимание у Ларго Кабальеро. Еще бы. Он действовал строго по советским лекалам, а вместо одобрения получил чуть ли не выговор. Поразмыслив, ''испанский Ленин'' ответил спонсору – выразил несогласие с его советами – и подписал этим себе приговор. Ведь, хотя тон письма был выдержанным, его подтекст был однозначным – ты, Сталин, не знаком с Испанией, так что не суйся в наши дела! К примеру, на предложение поддерживать парламентскую деятельность Ларго Кабальеро ответил, что эта деятельность в Народном фронте не имела сторонников, а посему была ненужной.
Фернандо Пас: Ларго Кабальеро ответил Сталину на его послание. Ответ был вполне правдивым: и он сам, и его сторонники с пренебрежением относились к демократии. Так что премьер не кривил душой. Но глубоко заблуждаются его нынешние поклонники, которые заявляют, что Народный фронт придерживался демократической формы правления. Как можно себе представить демократию, к примеру, без парламента? Между тем, по мере того как Ларго Кабальеро пренебрегает советами Сталина, отказывается подвергаться контролю со стороны советских покровителей, у последних возникает необходимость заменить его на другого деятеля. И в конце концов его заменяют на Хуана Негрина. Ларго Кабальеро был простым человеком, и в своей простоте он даже не пытался скрыть неприязнь к тем, кто хотел командовать им или контролировать его действия, как, к примеру, это делал советский посол Марсель Розенберг.
Виктор Черецкий: Немалую роль в отстранении Ларго Кабальеро в мае 1937 года сыграли коммунисты, ''пятая колонна'' Сталина в республиканской Испании, беспрекословно выполнявшая указания вождя. Они добились и отмены революционных начинаний ''испанского Ленина'' типа коллективизации крестьянских хозяйств. А ведь именно он ввел в свое время коммунистов в правительство, посчитав их ортодоксальными революционерами и единомышленниками по части незамедлительного перехода к социализму. Профессор истории Барселонского университета Хосе Луис Мартин считает, что Ларго Кабальеро в его отношениях с компартией, как и во многих других случаях, не хватило политического чутья.
Хосе Луис Мартин: Ларго Кабальеро как рабочий вожак заслуживает уважения, но как политик, как государственный деятель он никуда не годился. Он даже не понимал, каковой должна быть социальная база его правительства. Был крайне ограничен в своих взглядах: на все смотрел глазами простого пролетария, выше так и не поднялся. Отсюда и его шатания из стороны в сторону. Так, в 20-е годы Ларго Кабальеро отчаянно защищал свои умеренные позиции в противостоянии с более радикально настроенными товарищами по партии, а в 30-е годы столь же яростно отстаивал свои революционные взгляды, обойдя по части радикализма коммунистов. При этом ему нравилось, когда его называли ''испанским Лениным''. Он даже выдвинул идею создания правительства Рабочего фронта, состоящего из профсоюзных активистов, а когда реализовать эту идею не удалось, то всячески пытался радикализировать Народный фронт, который до него имел значительно более широкую социальную базу.
В результате премьер оказался неспособным противостоять сложной политической ситуации и был вынужден уйти со своего поста. Ему предложили остаться в правительстве, но он отверг это предложение. Кроме того, Ларго Кабальеро попытался склонить профсоюз ВСТ отказаться от поддержки Народного фронта. И это привело к расколу в профсоюзных рядах – соцпартия к этому времени уже была расколота, – что имело негативные последствия для защиты республики.
Виктор Черецкий: Ларго Кабальеро эмигрировал после падения правительства Народного фронта весной 39-го года. Он поселился сначала в Париже, а потом, после частичной оккупации Франции Германией, переехал в Альби, на юг страны. В феврале 43-го года испанец был арестован Гестапо и отправлен в концлагерь Заксенхаузен. Работать его не заставляли, учитывая преклонный возраст, содержали при лагерном лазарете. В апреле 45-го года лагерь был освобожден. До сентября Ларго Кабальеро оставался в советской зоне оккупации. Отношение к нему со стороны оккупационной администрации, как он сам рассказывал впоследствии, было хорошим: ему даже предложили съездить на отдых в Москву, от чего он отказался. В сентябре ''испанский Ленин'' переселился в Париж, где через полгода тяжело заболел и скончался. Похоронен он был на кладбище Пер-Лашез, а в 1978 году – через три года после смерти Франко и краха его диктатуры – останки бывшего премьера были перенесены в Мадрид, на так называемое Гражданское кладбище.
