Подводная лодка Щ-408 погибла 22 мая 1943 года в Балтийском море. Командир принял решение ее затопить, не сдавшись врагу и не спустив флага. Тем самым эта подводная лодка повторила подвиг легендарного крейсера "Варяг".
В 1944 году эдиктом короля Великобритании и Северной Ирландии Георга VI капитан-лейтенанту Павлу Кузьмину было присвоено звание почетного офицера ордена Британской империи V степени с вручением знака члена ордена посмертно. А вот советских государственных наград ни командир, ни экипаж подлодки за свой подвиг удостоены не были.
Об истории подводной лодки Щ-408, повторившей подвиг крейсера "Варяг", но не имеющей за это никаких советских наград, мы говорим с председателем совета петербургского Клуба моряков-подводников, капитаном 1-го ранга Игорем Курдиным и заместителем директора школы № 504, руководителем мемориального зала славы, посвященного подвигу экипажа подводной лодки Щ-408, Мариной Лукиной.
– Игорь Кириллович, что это за лодка и почему ее история важна для нас?
– У нас были очень большие потери подводных лодок на Балтике, нигде не было такой эшелонированной эффективной противолодочной обороны: и противолодочные сети, и заграждения, и поддержка кораблей, немецких подводных лодок и авиации. Но советские подводники постоянно пытались прорвать эти линии обороны. Эта лодка – одна из многих, погибших там. И сейчас Международная ассоциация подводников выступила с инициативой заключить международный договор по признанию погибших кораблей и подводных лодок братскими захоронениями, обозначать их на картах для отдания воинских почестей проходящими военными кораблями, а главное – запретить погружения, приравняв их к разграблению могил.
– Марина, а как получилось, что вы занялись историей этой лодки?
– Это давняя история. Наша школа основана в 1963 году, тогда же создавался музей, и недалеко от школы в то время жила вдова командира подлодки Павла Кузьмина, она приходила к нам на праздники. И вот энтузиасты, первые экскурсоводы того музея, выпускники 1985 года пришли к нам в 2013 году, но музей к тому времени не сохранился. И они на 50-летие школы подарили ей мемориальный зал. И я к ним присоединилась, стала заниматься созданием этого зала.
Командиры подлодки понимали, что прорвать уникальные инженерные сооружения невозможно, что они идут на верную гибель
Щ-406 – "Балтийский "Варяг" погибла в 1943 году. Думаю, командиры понимали, что прорвать уникальные инженерные сооружения невозможно, что они идут на верную гибель. Из пяти лодок, посланных туда, сохранилась только одна – Щ-303 командира Травкина (он стал прототипом героя фильма "Капитан счастливой щуки"). Он уходил от преследования, отлежался на дне и, по сути, привел вражеские корабли к подлодке Кузьмина: так как он не вернулся, следом послали Щ-408. Немецкая авиация заметила ее по масляному следу. На финском корабле, помогавшем ее топить, был фотограф – и в финском архиве сохранилась фотография, как они забрасывали эту лодку глубинными бомбами.
Лодку преследовали несколько дней – наконец ей пришлось всплыть, чтобы подзарядить батарею. Там было две немецкие быстроходные баржи и два финских катера, которым она попыталась дать отпор из своих 45-миллиметровых орудий, а потом ушла под воду.
– Игорь Кириллович, ситуация с подлодкой Щ-408 – исключительная?
– Подводные лодки предназначены для подводной войны, их главное качество – скрытность. Если лодка всплыла – это значит, уже нет другого выхода. Да, надо было зарядить батарею – и принять вынужденный артиллерийский бой, хотя ее вооружение – слабое против надводных кораблей: спасти ее могло только чудо. Так погибло много наших подводных лодок, которые вели неравный бой в надводном положении. Щ-408 – одна из многих, никакой уникальности тут нет. Лодка легла на грунт, ее до последнего пытались отремонтировать, она буквально отползала, почему ее и нашли в двух километрах от предполагаемой точки гибели.
– А действительно можно сравнить ее подвиг с подвигом "Варяга"?
– Капитан-лейтенант Кузьмин – один из многих командиров. У нас не было случаев сдачи в плен. Да, он всплыл, он видел, что бой будет неравным, что он погибнет, и он мог сдаться, попасть в плен и, возможно, выжить. У нас же был случай, когда балтийская лодка "Эска" подорвалась на мине, командира Сергея Лисина выбросило за борт, он был взят в плен и уже в плену узнал, что ему присвоено звание героя Советского Союза. Но он прекрасно понимал, что о плене просто не знали, иначе представление немедленно отозвали бы. Лисина освободили, но он никогда больше не занимал высоких должностей, хотя он был выдающимся подводником, ведь плен – это клеймо на всю жизнь: русские не сдаются, пулю в лоб, и все. А ведь никакой его вины не было!
Подвиг Щ-408 повторили многие лодки, но, видимо, Кузьмин все же чем-то выделялся, раз его товарищи в 60-х годах попросили назвать его именем улицу.
– Марина, вы занимались историей лодки и не могли не думать об отсутствии у нее отечественных наград. Как вы думаете, много в России таких не награжденных героев?
– Думаю, много. Но Кузьмин был представлен в числе 40 других офицеров Балтийского флота для награждения орденом Британской империи V степени. Копия этого ордена хранится у нас в мемориальном зале, а подлинник – у сына Кузьмина.
– Игорь Кириллович, а какое отношение к этой лодке имели англичане?
– Так ведь во время войны мы, США и Великобритания были союзниками. Англичане признавали большой вклад Балтийского флота в борьбу с нацистами, и они сказали: мы готовы наградить ваших командиров и адмиралов. И появился этот список, утвержденный Главным штабом военно-морского флота – более 40 офицеров и адмиралов были награждены орденом Британской империи, и среди них Кузьмин. Когда был выпущен указ о награждении, Кузьмин погиб. Но его вдову пригласили в британское посольство и там торжественно вручили орден.
На вопрос, почему экипаж не имеет советских наград, нам часто отвечают, что если бы тогда было представление командования к награждению, но по какой-то причине оно не было реализовано, тогда можно было бы провести награждение сейчас. Мы пытались объяснить, что к английской-то награде Кузьмина представлял Главный штаб ВМФ, и что это является основанием для пересмотра дела и награждения посмертно не только командира, но и всего экипажа. Но, к сожалению, совместные усилия Клуба подводников и мемориального зала пока остаются безрезультатными.
– Марина, а как вы пытались заступиться за погибших подводников?
– Мы написали письмо министру обороны Шойгу и в Госдуму – нам ответили, что изучат вопрос и напишут разъяснения. Но мы их так и не дождались. Мы с ребятами не теряем надежды – теперь вот обратились к Игорю Кирилловичу, хотим попробовать вместе обратиться в высокие инстанции.
– Игорь Кириллович, как вы думаете, что-нибудь получится?
Награда важна всем – родным, близким членов экипажа, а самое главное – детям
– Наше обращение осталось без ответа, и сейчас мы хотим обратиться напрямую к президенту. Награда важна всем – родным, близким членов экипажа, а самое главное – детям, у которых обостренное чувство справедливости. И они постоянно спрашивают: почему же моряков не наградили за подвиг? А подвиг подтверждают и финны, которые участвовали в операции.
– Марина, наверное, вы много знаете и о Кузьмине, и о членах экипажа?
– Для родственников этих моряков я теперь – связующее звено с моряками, которые лежат на дне, да еще на территории Эстонии, которая уже не в составе России. Этим тоже были осложнены поиски лодки. Но все же в 2016 году ее нашли. Я ездила на это место вместе с моими выпускниками и с командой дайверов, приглашала сына и внука Кузьмина. Дайверы спускались на глубину 70 метров, делали фото и видеосъемку. Там была акция памяти, спуск венков, сын был очень растроган и благодарен всем людям, которые этим занимаются. С отцом он расстался в три года и вот, по сути, впервые попал на его могилу.
Я прочла много писем Кузьмина к жене, они необыкновенно трогательные, там ни слова о войне – чувства, переживания, надежды на долгую счастливую жизнь после войны. Родственники моряков звонили из Владимирской области, из Читы, мы ездили в Подпорожский район, откуда родом кок, встречались с его родственниками. Родной сестре кока 100 лет, она хранит портреты, ставит цветочки "моему Васеньке". Это же 40 человек, у каждого своя история, и везде хотят сохранить память.
– Игорь Кириллович, вот вы говорили об уникальных, явно непреодолимых заграждениях, так почему же туда посылали лодку за лодкой?
– Это война, и зачастую мы несли необъективные потери. Было ясно, что эту оборону не прорвать, но лодки посылали на верную смерть. Был период, когда командование подводных сил докладывало, что это невыполнимая задача, и с ними соглашались – на какое-то время, а потом начиналось опять: прорвать любой ценой. Потом немцы в своих воспоминаниях писали: мы не совсем понимали стремление русских прорвать оборону, потому что это было невозможно, и мы думаем, что они тоже это понимали.
Сейчас создан такой проект – "Поклон кораблям великой Победы", поисковые операции производятся при поддержке государства. Это кропотливая работа в архивах, в том числе, шведских, финских, немецких. Для Клуба подводников первая история была с подводной лодкой С-2, это наша единственная потеря во время финской войны. Международная группа дайверов нашла эту лодку, а мы нашли 17 семей, которые поехали с нами в Финляндию на Аландские острова.
И вот – отношение: мы просили командование выделить нам какой-то военный кораблик, чтобы он пришел в точку гибели С-2 для отдания воинских почестей. Но, к сожалению, такой возможности не нашлось, и корабль выделили финны! Их корабль береговой охраны пришел туда для проведения церемониала – спуска на воду венка, в центре которого – бескозырка с надписью "Балтийский флот". И я с военно-морским атташе подошел к командиру отряда береговой обороны Финляндии и сказал: по нашей традиции, надо приспустить флаг и дать три протяжных гудка. Финн задумался, а потом сказал: мы сделаем это. Они понимали, что во время войны они утопили эту лодку, тем не менее они выстроили экипаж и провели весь церемониал.
Возникла еще одна коллизия: с одной стороны, погружаться там запрещено, с другой – надо установить на дне возле лодки памятную табличку из нержавеющей стали. Дайверы погрузились, установили ее – и тут подлетел катер морской полиции, и всех арестовали. Тогда финны позвонили нам, а мы обратились к губернатору Аландских островов, и дайверов освободили из тюрьмы.
Несколько лет назад в Сестрорецке появился храм Петра и Павла – памяти погибших подводников. Там есть стена памяти, а на ней – 168 табличек с номерами и фамилиями командиров всех лодок, погибших на войне, или тех, где были аварии с гибелью личного состава. Неожиданно к нам приехал военно-морской атташе Великобритании и сказал, что в этом году – 100 лет со времени окончания Первой мировой войны, где мы с англичанами тоже были союзниками. На Балтийском море действовала объединенная русско-английская эскадра подводных лодок, которой командовал английский капитан I ранга, до этого совершивший несколько дерзких атак и утопивший много немецких кораблей, один из самых выдающихся подводников Великобритании времен Первой мировой. Для лучшего взаимодействия на каждой английской подлодке находились трое русских моряков, на каждой русской – трое англичан.
Эскадра действовала очень успешно, ее командир был награжден тремя русскими орденами. В память об этом англичане предложили провести совместную конференцию, а мы сказали, что на стене памяти в Сестрорецке будет и одна английская подлодка – Е-18, погибшая в 1916 году на выходе из Таллина. Там погибли три русских офицера. Родственники погибших англичан установили памятную доску в церкви Святого Духа в Таллине: там два скрещенных флага, английский и русский. Эстонцы возражали, но англичане сказали: вы там не погибли, а русские погибли.
– Вот как получается: англичане наградили командира лодки, финны отдали воинские почести, а у России даже корабля не нашлось – вам не обидно?
– Если и наши бывшие союзники, и враги так ценят подвиг подводников, наверное, и нашим руководителям стоит задуматься, что обязательно должен быть ответный ход. Я единственный советский офицер, награжденный американской медалью за победу в холодной войне. Мне ее вручил четырехзвездный адмирал Брюс Де Марс, который при этом сказал: "Мы холодную войну не выиграли, а вы ее не проиграли". Это сообщение появилось на нашем сайте – и меня стали обвинять: да на чьей стороне вы воевали, да вы бы еще приняли железный крест вермахта, – это меня, командира, совершившего 15 боевых походов! Думаю, такое отношение надо менять. Мы должны уважать своих противников, иначе мы неизбежно проиграем.
– Марина, а вам не обидно, что экипаж Щ-18 получил почести и награды не от своих, а от иностранцев, даже от бывших врагов?
Память, которую хранят люди, – это самая большая награда
– Награды – на совести официальных лиц, а вот память, которую хранят люди, – это самая большая награда. Хотя есть чувство разочарования и боли за родственников, детей и внуков – они, вероятно, обижены.
– Игорь Кириллович, часто ли вы думаете о напрасных потерях войны?
– Да, возможно, были неоправданные потери, когда любой ценой надо было захватить высоту, укрепленный район – как правило, к каким-то датам. Ведь и Берлин мы пытались взять к 1 мая, и потери в берлинской операции были неестественные.
Как известно, крейсер "Аврора" принимал участие в Великой Отечественной войне. Он стоял в Ораниенбауме, получил повреждение, сел на грунт, но оставался на ровном киле, его большие пушки были сняты и установлены на Вороньей горе, участвовали в обороне Ленинграда, а сам корабль с зенитными орудиями и пулеметами входил в систему противовоздушной обороны города. Так вот, капитан "Авроры", чтобы избежать напрасных потерь, при налетах прятал экипаж в блиндажи, оставляя на борту только зенитные и пулеметные расчеты. И нашелся какой-то ретивый начальник, который обвинил его в трусости, капитан был предан военному трибуналу и расстрелян. Но ведь он просто берег жизни людей, боевая эффективность корабля никак не страдала! Думаю, этому нет оправдания. Вот теперь любят все сваливать на Сталина, а я думаю, это неправильно, ведь были конкретные люди, писавшие доносы и выносившие такие приговоры.
Что касается подводных лодок, то я все же не стал бы ставить себя на место тех, кто посылал их на верную смерть. При этом ни один из командиров не отказался выходить в море, – сказал в интервью Радио Свобода председатель совета петербургского Клуба моряков-подводников Игорь Курдин.
