«Здравствуйте, Анатолий Иванович! В вашей передаче прозвучало письмо о фантастических темпах развития Москвы, как сильно изменилась к лучшему жизнь столицы. Однако нельзя не упомянуть и об отдельных недостатках.

Рядом с моим домом стоят два огромные здания - гостиница и бизнес-центр. Их успели даже остеклить, потом деньги кончились, так и стоят уже года четыре, внутри - голый бетон без отделки. Год назад закрыли очень неплохую больницу рядом с домом. Закрылись три крупных продовольственных магазина. Из пяти хозяйственных не осталось ни одного. Я часто покупал электронные комплектующие в подземном переходе, было несколько десятков аккуратных палаточек, уютная атмосфера. Сейчас там холодная, гулкая пустота. Давно закрытыовощные, цветочные палатки, а они были очень удобны. Даже книжных киосков нет. Про цены даже говорить не буду. Качество многих продуктов резко снизилось. Свежий хлеб стал распадаться. А прилавки с сыром я давно обхожу стороной. Ну, и постоянно растущая плата за ЖКХ. Вонь от нефтезавода в Капотне заставляет все чаще наглухо закрывать окна. Вот такая, Анатолий Иванович, получилась у меня ложка дегтя. Геннадий Коновалов». Когда в письмах на «Свободу» хвалят русскую жизнь, это звучит как возражение нам, очернителям этой жизни. Сложнее бывает, когда ругают. Как ни верти, получается, что русские люди жалуются дяде Сэму на свое руководство. Им вообще-то не привыкать, да, впрочем, и нам.

Следующее письмо: «ЦРУ не прогнозировало распада СССР, а президент Буш-старший ездил в Киев отговаривать начальство не выходить из совка. Это - феномены. 3ападные доброхоты четыре года назад не ожидали скорого свержения Бандюковича и уговаривали Майдан вести себя потише. Счастье, что события происходят сами собой. Москва становится слабее. Но это не заслуга западных благодетелей. Их санкции носят косметический характер. Что это за санкции, если в России до сих пор нет массовых увольнений, очередей за хлебом, отключений электроэнергии? До сих пор существует правительство, армия, спецслужбы, МИД, а что они чокнулись и полезли в бутылку, то это вовсе не достижение 3апада. Нашими молитвами, Анатолий, просто происходит объективный процесс деградации Московии. Поэтому она не способна удержать бывшие владения. Они тоже были и остаються очень слабыми, но их все-таки хватило на то, чтобы разбежаться и обособиться. Какого-то контроля на постсоветском пространстве Москва достигла только в самых призрачных из них, откуда, кстати, ушла половина населения.», - таков конец этого письма, с которым… не знаю, кому как, а мне пока трудно согласиться. Все-таки их еще много в России, людей, способных и желающих устраиваться в этой жизни по-современному, по-западному. Вот одно из подтверждений этого. Читаю:

«Здравствуйте! Я работаю в туристическом бизнесе в Москве, сама из провинции. Ездят в последние годы очень много, прирост двадцать процентов каждый год. Люди перестали держать деньги в заначке, ибо видят, как их сжирает рост цен. Отсюда решение не копить, а тратить. Нам, туристическому бизнесу, это помогает прилично. Много новичков. Конечно, те, что привыкли очень недорого ездить, сейчас возмущены ростом цен. Китайцы все больше разъезжают по всем странам – вот цены и повышаются, возникает дефицит. В Доминикане, например, отеля не заказать. В чем разница между москвичами и остальными русскими? Остальные не владеют соответствующей информацией, поэтому катаются по нашим югам, где все так себе, хотя за те же деньги могли бы намного лучше отдохнуть за границей. Правда, в Крым ни в прошлом году, ни в этом моя фирма ни одного тура не продала. Я лично работаю профессионально. Говорю вам это без хвастовства и не для рекламы, потому что не называю себя. Знаю, где какие отели, что там за условия, вплоть до температуры моря по неделям, владею юридической частью. После того, как человек вернется из путешествия, обязательно ему позвоню, спрошу, как отдохнул. Людям нравится такое внимание, особенно тем, кто много работает, а таких у нас в России больше, чем кто-то думает. Людмила. Москва. Не знаю, зачем вам написала. Иногда слушаю вашу передачу». Спасибо, Людмила. В письмах, которые пишутся неизвестно зачем, бывает не только своя пре лесть. Иногда они более содержательны, чем те, чьи авторы делятся своими соображениями, как следовало бы перестроить мир.

«Обратите внимание, - следующее письмо, - как мы разговариваем с близкими людьми и как – с тоже близкими, но животными. "Уй, ты мой хороший, ты мой золотой, иди скорее ко мне!" Таким и бывает язык любви. Моя родственница попросила, пока они с мужем в Швейцарии катаются на горных лыжах, взять к себе своего йоркшира Заю. Я, конечно, тут же согласилась. Но когда вместе с собачонкой я получила инструкцию по уходу за нею, на листе А-четыре с двух сторон: чем кормить, как чесать, какие бантики завязывать, во сколько сон, а во сколько еда, я озадачилась: громадная ответственность! Справлюсь ли? Добила меня графа "таблетки". Игнация - антидепрессивные гомеопатические шарики, устраняющие собачье чувство горя, ведь Зая без хозяев будет тосковать! Если же депрессия разыграется не на шутку, то срочно звонить по скайпу - с Заей будут проводиться психотерапевтические беседы! У кошки других моих знакомых, зовут ее Басей,гардероб, которому любая модница может позавидовать: шубка, кофточки, юбочки, накидки, гольфики, купальник! Да, накладные ногти - красные - как кошке прожить без маникюра?! В разлуке с Басей с нею проводятся ежевечерние разговоры по скайпу. Бася все понимает - мурчит и мяукает в ответ! Когда-то мой знакомый содержал милицейский конный полк. Он млел от йоркшира Дуси, на все переговоры ее возил с собой, во всех перелетах она с ним была, на его столе многомиллионные контракты лежат, а Дуся по ним ходит, на них лежит и дремлет. Глядя на лошадь, он испытывал, по его словам, восхищение: сила, ум, совершенство. А о Дусе говорил так: «Понимаешь, сегодня встал, а она спит. Принял душ, побрился, а она спит. Позавтракал - она спит! Оделся - пора на работу, я ж ее всегда с собой беру, а она спит! И так жалко ее будить! Смотрю на нее и хочется баловать, баловать, баловать". Этой Дусе я, Анатолий Иванович, завидовала, как никому в жизни», - вот такие приходят мне, бывает, письма. Знаю, что в ответ кто-нибудь скажет: детей бы своих так все любили. Ну, все – не все, а любят тоже. Тут, правда, несколько сложнее. Человеку, чтобы разумно любить своего ребенка, полезно самому не быть ребенком. Что я имею в виду? На детей, пусть и давно взрослых, не обижаются - об их поступках, поведении, образе жизни скорбят. Это, однако, только в том случае, если сами родители - достаточно взрослые люди. Таких очень мало, иногда кажется, что катастрофически мало. Безотчетно, то есть, по-детски, зачинают, по-детски исторгают на свет, по-детски воспитывают, по-детски недоумевают, глядя на то, что получается, по-детски обижаются на продукт собственной безотчетности. Ссоры с детьми – детские по своей природе.

Пишет супруга старого моряка, не первая его супруга, надо сразу сказать. Называет она его мальчиком-мужем. Читаю: «Покоривший четыре океана и пятнадцать морей, он просыпается всегда с улыбкой и готов всем сердцем принять новый день. Никаких старческих кряхтений и жалоб. Целый день сидит в инете и совершает походы с парусниками, крейсерами ,линкорами. Никогда ни о ком не отзывался плохо! С бывшими женами поддерживал хорошие отношения. Его вторая жена подзагуляла и, не говоря ни слова, умотала со своим в Америку, оставив мужу (тогда уже бывшему) сварливую бывшую тещу и четверых детей. Двоих приемных, которых он усыновил-удочерил, и двоих своих. Каково? Саня в это время работал в НИИ, работы по горло и научные командировки. И он сам шесть лет поднимал детей. Он водил их на музыку, на теннис, во всякие кружки. Летом он брал всю эту команду и ехал в деревню под Тверь. Там он обрабатывал огород, ловил рыбу, собирал грибы и оздоравливал детей. Вот примерьте на себя, мужчины. Мою дочь, внуков и зятя любит, как родных. Судьба дала ему такой долгий срок жизни, чтоб отблагодарить его. Семь футов под килем, мой капитан!», - так заканчивается это письмо. Для меня это, друзья, рассказ женщины не только о ее капитане, но и о себе.

Сегодня можно сказать что утвердился особый профессорский тип в России – тип путинского профессора. Людям постарше известен тип советского профессора, специалиста по марксизму-ленинизму. Я сам был таким почти профессором – правда, только для себя, для тайного самоутверждения. Многие из этих людей назубок знали труды Маркса, Ленина – и, в общем, больше ничего. Иные были по-настоящему увлечены этими и другими, немногими, правда, классиками и относились к себе со всей серьезностью. Вот сегодня похожий тип профессора вырос в Московском и других университетах. Это начетчики-пропагандисты, специалисты по успехам и скрепам. Вот один из них и пишет, что западные специалисты плохо знают о достижениях России. Он сообщает нам, что в прошлом или уже позапрошлом году Россия на продаже продукции сельского хозяйства, в том числе зерна, впервые заработала больше, чем на продаже оружия. Он просит нас передать это западным специалистам по России, которые, мол, плохо знают о ее достижениях в разных отраслях. В письме много цифр, пара графиков. Это все, скажу вам, сначала даже завораживает. А потом говоришь: позвольте, профессор, а так ли важно американцу или вот мне знать, как обстоят дела на русских полях и фермах, в строительстве или в чем-то еще, какие отрасли впереди планеты всей, - ну, зачем мне это все знать, забивать этим голову, если существует один обобщенный показатель, одна-единственная цифра: сколько рублей дают за доллар московские менялы сегодня, сколько давали вчера? Власть натуральных показателей над нашим воображением – большая власть, старинная. Называть тонны, кубометры, километры любит пытливый ребенок, но ты же профессор, сам говоришь, что профессор, а глаза у тебя перед натуральными показателями блестят, как у школьника. Специалист по скрепам… Ну, вот зачем, дорогой, твои звонкие цифры тому же господину Дмитрину, который сообщает, что по выходным мотается из Санкт-Петербурга в Финляндию затариваться маслом, сыром и колбасой? Доброкачественным маслом, доброкачественным сыром и доброкачественной колбасой.

Много жалоб на то, что учителя в России обременены бумажной работой, так что у них не остается времени на детей. Я сказал, что это хорошо: чем меньше они будут с детьми, тем лучше будет им, детям. Многие решили, что я недобро пошутил. «Пользуясь фейсбуком, вы, Анатолий Иванович, бросили ком грязи во вторую самую благородную профессию. Первая – врачи, вторая мы, учителя», - пишет Марина Никитична Евтушенкова. Нет, я не шутил, Марина Никитична, и не было у меня намерения бросаться грязью. Дело в том, что известные нам способы и приемы обучения, правила и привычки общения с детьми страшно устарели. Жизнь безжалостно опередила педагогику, все школьное дело. Произошло это, по сути, мгновенно, на наших глазах. Сегодня учителя и дети – это такие разные миры, что лучше бы им вовсе не соприкасаться. Тем не менее, ничего страшного нет. Очередное жизненное противоречие. Острое, конечно, противоречие, может быть, самое острое из имеющихся, но ничего. В таких случаях люблю говорить: эта проблема не имеет решения, посему разрешит ее только жизнь.

Следующее письмо: «В двенадцать лет я увлекался конструированием бумажных ракет с пороховыми двигателями. После полугода упражнений с этой конструкцией я решил вставить электрический запал. Разбивалась электрическая лампочка, сближались электроды, между ними помещался кусочек вольфрамовой спирали. Это все помещалась в сопло порохового двигателя. При подаче тока сбатарейки на цоколь лампы спираль воспламеняла порох. Через пару месяцев пришла ещё одна идея. Нельзя ли запускать ракету в автоматическом режиме, подавая ток с помощью удаленного сигнала? Сказано - сделано. Я тайком разобрал домашний телефон. В те времена телефоны были устроены довольно просто. Когда кто-нибудь звонил, стальной молоточек начинал барабанить по колокольчику внутри аппарата. Я решил использовать эту особенность. Когда при звонке молоточек касался колокольчика, он замыкал цепь от батарейки к запалу в двигателе ракеты. Таким образом, звонок на домашний телефон запускал ракету. Пусковая установка была размещена на балконе, на девятом этаже. После школы мы с друзьями подолгу играли во дворе. Время от времени с балкона раздавался свист и грохот - это взлетала очередная ракета. Тогда я говорил друзьям: "Смотрите, нам кто-то позвонил". Так начинался мой путь в науку. Самым естественным образом он привел меня в Америку – куда же еще?», - пишет Михаил Кашлев. Рад за вас, Михаил! Это всегда радость – узнать, что человек не дал заглохнуть своему таланту, а нашел ему применение: в Америке – так в Америке, в Германии – так в Германии, в Руритании – так в Руритании. Все равно, лишь бы ему было хорошо – ему и его таланту, а то ведь бывает и так, что человеку хорошо, а его таланту плохо или наоборот, таланту хорошо, а носителю его плохо. И везуч тот, кому кто-то помог правильно распорядиться своим даром, подтолкнул, устроил на место, которое будто ожидало его, - такой вот менеджер, управляющий талантами.

«Вы не можете допустить, - следующее письмо, - что все просто на самом деле. Вопрос о Крыме и Донбассе уже решен. Обсуждать нечего. Вот и всё. Для россиян этот вопрос решен. Обсуждать нечего. Они и не обсуждают. Оставить бандерам на расправу соотечественников - никто об этом и помыслить не может. Ну, неужто вы об этом мечтаете? Тогда вы большую глупость делаете», - говорится в этом письме. Слушатели «Свободы» делятся на тех, кто нас любит и уважает, и на тех, кто нас терпеть не может, но слушает, пожалуй, чаще, больше и внимательнее, чем первые. Первые приветствуют Америку, надеются на нее, вторые осуждают ее и желают ей скорейшей погибели. Кого совсем мало, так это людей, которые не жалуют ни Америку, ни Россию. Все им не такие. Но и у них имеются кое-какие предложения.

«Без предрассудков тёмных людей, - говорится в следующем письме, - обеими ногами стоящих не просто в прошлом, а в глубокой древности, Анатолий Стреляный, род людской превратится в такой мусор, что сгинет без всяких видимых причин. Причём, сгниет в полном соответствии с теорией эволюции, гласящей, что человек - это всего лишь смышлёная макака. Хвостатая может только палкой поковырять кокос, а бесхвостая - изобрести компьютер. Но обе нажрутся, обнаглеют и деградируют до Трампа с Клинтон», - вот такие письма попадаются в почте радио «Свобода». Что хочет сказать этот слушатель? Во-первых, что человек не произошел от обезьяны, а сотворен Богом по его, Бога, образу и подобию. Во-вторых, что ему, человеку, подобает жить с верой – с верой в чудеса и во всякие вроде не весьма серьезные вещи. Ему также подобает бояться наказания за нехорошие поступки, за пренебрежения теми правилами и приличиями, которые соблюдались предками. В общем, это письмо начитанного противника всяческих новаций, скороспелых перемен, модных увлечений, посягательств на устои и основы – такие, как, например, брак, семья, неписаные права возраста. Если его расспросить, он под конец скажет, что все, что ему надо, - чтобы каждый человек молился чему-то сверхъестественному, только в таком случае он, мол, не станет мусором. Я сказал, что он противник скороспелых перемен. Любой противник перемен всегда и везде называет их скороспелыми. Если соглашаться с такими людьми, то придется признать, что все перемены на планете были, есть и будут скороспелыми.

Следующее письмо: «Советский Союз был единственной страной в мире, где строителей-прорабов отправляли на пенсию в пятьдесят пять лет после двенадцати с половиной лет работы. Не потому что прорабов любили, а потому что до шестидесяти они не доживали. У меня прорабского стажа восемнадцать лет. И я (назло всем врагам) надеюсь свои шестьдесят дожить и пережить. Правда, сейчас приболел - спину прихватило. Хожу, как лом проглотил. И тут главное - ни на минуту не оставаться без движения. Наш прорабский набор вполне банален: радикулит, язва и сердечно-сосудистая система. Ты целыми днями без крыши над головой, питание на коленке и постоянная нервотрёпка. Помираем чаще всего от инсультов и инфарктов. В прорабстве вечный скандал - норма. Ты виноват перед всеми. Начальство: мало сделал, рабочие: много требуешь. Плюс материальная ответственность. Стройка не склад. И воруют, и перерасход из-за непрофессионализма. А через руки прораба за его жизнь проходит (принял-списал в производство работ) материалов на миллионы. Есть такие, что этого не боятся. Они рано или поздно мотают срок. Мать мне говорила: "Ты сам себе профессию выбирал, не жалуйся". Она, как всегда все училки, была права. Я действительно профессию выбрал сам, никогда не менял её и не жалею», - пишет этот мужественный человек. Усматриваю его мужество в том, что он не считает себя жертвой обстоятельств, при которых ему пришлось жить и трудиться.

«Были бы в России условия для инвестиций, - пишет господин Вафрамеев, - никто не стал бы вывозить из нее деньги. Спокойно и разумно вкладывать деньги в своей стране деловым людям мешает глупость и вороватость автохтонного, - то есть, местного, - персонала. Так что по Сенькам и шапки. Предприниматели - это на Западе, а в Центральной Азии, в том числе и в России, - купцы. Экономическая политика в России с научной точки зрения вполне разумна и ответственна. Вот только ее одной оказывается мало, принципиально мало. Налоги-то нормальные, да они вообще по известной поговорке: если проблема решается деньгами, то это не проблема, а расходы. Все упирается в положение собственности. Какое в России отношение к собственности, показали восемьдесят шесть процентов населения, с удовлетворением сказавшие: «Крым – наш». Да, тоскуют по Европе, но исключительно потому, что там сытнее и спокойнее, а тамошних правил стараются не видеть в упор, потому что эти правила не по их нутру. Кто действительно хотел и мог вписаться в тот мир, за тридцать лет свалили все, после крымнаша - последние. Так что в общем и целом Россия - совершенно нормальная центральноазиатская страна, ей ближайшая родня -Туркестан, и мерять ее надо этими мерками. А по ним в России все совершенно замечательно: мягчайшая. гуманнейшая сатрапия - мягче уже нельзя, станет неуправляема. Люди там понимают только силу. Россияне на такую сатрапиюимеют полное право, но только до тех пор, пока не пытаются навязать свое кому-то еще. Пока ядерные зубы есть - да, будут пытаться навязывать, но безуспешно. Вон Восточной Европе с Прибалтикой за сорок лет так ничего и не навязали», - пишет этот слушатель. Мне хочется сказать: но и но! Сатрапии-то сатрапии, но даже в Центральной Азии они рядятся во что-то, пусть отчасти, европейское. Карго-культ да, это форма. А форма – это такая вещь, которая, едва вылупившись, начинает томиться по своему содержанию, жаждет наполниться. «Останови мою кровь!», - умоляла Иосифа Прекрасного нетронутая супруга вельможного кастрата. То есть: наполни мою пустую утробу! Вот и все заимствуемые у Запада формы всех сатрапий вопиют к каждому подданному: «Останови мою кровь!». Который уже век вопиют. Но что такое век?

Женщина, назвавшая себя Смиренной Зонтичной, пишет: «У нас по стране огромное количество храмов и церквей, и этот пиар православия в камне и в дереве только увеличивается за счёт новодела. Но приходы-то не растут. Наоборот, падают». Мне, госпожа Смиренная, тоже хотелось бы думать, что это не что иное, как массовое отпадение от церковной бюрократии. Но скорее всего, просто проходит известная мода. Была мода на одно, сменилась модой на другое – на тот же, к примеру, фитнес. Слава Богу, что люди пока могут безбоязненно менять церковь на спортзал.

«Если бы вы знали, - пишет господин Левандовский, - сколько в тех же Штатах непуганных и непоротых, которые смотрят только Первый канал, славят Путина и уверены в скорой гибели Америки и в особом пути России, которая спасет мир. Уверяю вас, голосуют они соответственно, при этом возвращаться в любимую святую Русь совсем не собираются. У них чудесным образом уживаются в голове ненависть к Западу и желание пользоваться его благами вдали от родины». Да знаем мы это, господин Левандовский. Для них родина - что-то вроде футбольной команды, за которую они болеют. Надо же за кого-то болеть. А если человек при этом еще и уверен, что своей особой привязанностью к данной команде сильно досаждает болельщикам другой, то такое удовольствие он ни на что не променяет.