Это было написано двадцать третьего декабря. Читаю: «Поглядев на убранство Москвы, я поверила в величие России. По Кутузовскому кони с оленями скачут, на Лубянке огромные шары огнями переливаются - домов за ними не видать; светодиодные Морозы, Щелкунчики, Снегурки шествуют по Москве - план ГОЭЛРО перевыполнен в сотни раз. А потом зашла к приятельнице в банк. Еще недавно за кредитами стояли очереди, сейчас – никого. Вкладчики мечутся: одни закрывают счета, ведутся на акции какой-то строительной компании, по привычке скупают недвижимость, другие, напротив, сбрасывают ненужные квартиры. «Как же вы жить будете совсем без денег, если все вложите в недвигу?», - спрашивает приятельница пожилого профессора. «Придется идти работать, - отвечает. - Нельзя сейчас оставлять деньги на счетах». Банки изо всех сил навязывают потребительские кредиты, у банковских работников планы по выдаче кредитов! Заставляют уговаривать клиентов: писать письма, звонить. Участились банкротства физлиц. Это значит, что при просрочке кредита ваши счета блокируются, вам назначается управляющий и все ваши покупки только через него. И от зарплаты вам оставят половину. Любое ваше возражение - только через суд. Как у нас работают суды, все знают. Словом: приходи - не бойся, уходи - не плачь», - говорится в письме.

«Ну, неужели же ничего хорошего в России, - следующее письмо, - ну, неужели вы не видите, ну, не может же быть так, ну нельзя же так! Надо же иметь какую-то объективность, совесть! Ну, почему у вас если о Западе, то там все хорошо, если о России, то там все плохо?! Ну, это же пропаганда чистой воды с вашей стороны!», - такой вот крик души. Крик души человека, который не хочет смириться, что мы говорим не о том, какая перед нами девушка: пригожая или не очень, а как она себя держит, какого она поведения, как относится к окружающим. Многим в России хочется, чтобы мир думал, что это обычная страна, что в ней обычный политический режим, обычные порядки. Но мы все-таки будем говорить что есть, а есть то, что Россия представляет собой угрозу миру. Она ведет войну против Украины, она празднует столетие ЧК, она бросает в тюрьмы людей ни за что. А вы нам: «Да неужели у нас нет ничего хорошего?!».

Вообще, в таких разговорах много детского. Один говорит другому: какой ты все-таки ленивый и тупой ученик! Тот отвечает со всем возможным достоинством: вот если бы меня мама произвела на свет таким же прилежным и сообразительным, как ты, я бы давно заткнул тебя за пояс. Сказал это – и доволен, считает, что победил. Вот слушайте. «Европу невозможно подчинить или поменять из Москвы в силу того, что она уже в разы, а то и в десятки раз больше России. Европа растет на весь размер российского ВВП раз в пять-семь лет. То есть, каждые пять-семь лет только ее прирост равен всей экономике России. Ясно одно - договариваться надо России и Европе». Что слышит в ответ этот человек из того же, что и сам, лагеря – лагеря патриотов, крымнашистов: «Если нынешнюю величайшую державу мира, - то есть, США, - вдруг лишить нефтедоллара, продаж оружия и выкачки ресурсов из Африки, что с ней будет? Что-то сомневаюсь, что она так же дальше будет процветать. Великая европейская держава Германия процветает не одно десятилетие, с аппетитом кушая своих южных соседей - Грецию и иже с ней». Вы ему говорите: ну и кто ее, величайшую державу мира, лишит нефтедоллара и как? «В том-то и дело, что никто и никак», - отвечают вам. «И что отсюда следует?», - допытываетесь вы. «А то, что гады они все!». Состояние, в котором люди так высказываются, называется ресентиментом. Злобная зависть от бессилия, обида неудачника на счастливчика, которого он, может, и в глаза не видел, но считает виноватым в своем жизненном провале. Такой человек не может говорить по делу. Он просто не в силах здраво обсуждать, что следовало бы делать, чтобы Россия отстала все-таки не навсегда, если еще можно что-то сделать. Его или ее душит патриотическая обида, и все, что он или она может из себя выдавить, – какие они плохие, эти Штаты, какая она плохая, эта Европа, и какой была бы хорошей его Родина, как бы далеко она ушла, если бы не то-то и то-то. Говоришь ему или ей: «Ладно, Запад – бяка, не будем спорить. Большая бяка. Но давайте все-таки вернемся к делу: как быть, чтобы не навсегда отстать от этих негодяев?». В ответ крик: «Да если бы они не были такими: такими хищными, лицемерными, расчетливыми, корыстными, мы их бы уже давно за пояс заткнули». Делаете последнюю попытку, говорите: «Хорошо. Согласен. Заткнули бы. Но что сейчас-то делать, чтобы не навсегда от них отстать?». В ответ можете получить и по шее.

Да, вот в угоду той слушательнице, что спрашивала меня, неужели нет в России ничего хорошего, читаю письмо, которое ей понравится, получил его вот в какой день. Читаю: «А ведь, между прочим, сегодня - великий день. Владимир Владимирович Путин выдвинут в президенты России. И я уверен, что наш народ его поддержит. Боюсь, конечно, как бы американцы или украинцы не устроили какую гадость, но верю в Федеральную службу безопасности. А еще вот так задумался: ведь по-настоящему великий праздник предстоит тридцать первого декабря. Я скептически относился к празднованию Нового года, но на этот раз отпраздную. Ведь исполнится восемнадцать лет - совершеннолетие - новой России. Той, которая под руководством президента стала подниматься с колен. И поднялась. И стоит назло врагам, и держит удар. После позора девяностых избавилась от власти врагов народа. Я не люблю пафос. Но вот гуляю по своему городу. Чистый город, сытые люди, кафе, где милые девушки пьют кофе, а веселые парни - пиво, аккуратные магазины с богатым ассортиментом хороших товаров и вежливыми продавщицами. А что было бы, если бы у власти находились мечтатели о "настоящей демократии"? Весь крупный бизнес бы принадлежал американцам или гейропейцам, мелкий - бандитам, дороги бы покрывали ямы, по улицам было бы опасно ходить даже днем из-за банд гопников, через каждые десять метров сидели бы попрошайки, все СМИ рассказывали бы, какая хорошая Америка и какие плохие русские. Десятилетние дети крутились бы вокруг редких туристов и орали: "Пиво - один доллар!", вместо Деда Мороза на утренниках были бы Санта Клаусы, в маршрутках звучала бы только английская музыка, в Крыму хозяйничали бы украинские фашисты и стояли бы американские корабли... Владимир Владимирович Путин спас Россию от этого. Сейчас я прилетаю в Южную Корею и с гордостью показываю российский паспорт. Может, не все нас любят, но уважают», - говорится в этом письме, о котором – знаю точно – некоторые скажут мне с понимающей ухмылкой, что я его выдумал. Нет, выдумал его не я, а тот человек, который его и написал. Он незаметно для самого себя вошел в роль верноподданного недотепы.

А вот этой слушательнице захотелось по-другому вспомнить дела давно минувших дней. Правда, многие о них говорят так горячо и недобро, словно все произошло вчера. Это – о чубайсовской приватизации, о чем же еще? Читаю: «Чубайсовская приватизация позволила мне отстроить первый, крохотный, но собственный, бизнес и в корне изменить свою жизнь. К тому времени нужда уже научила меня не журавля в небе караулить, а синицу в ладошке сжимать. Ждать, когда на мой ваучер мне привалит машина «Волга» я не стала, а приобрела на него японскую вязальную машину. Это было имущество фабрики, на которой я работала надомницей долгие десять лет. По плану я должна была связать за месяц двадцать четыре свитерочка, а я их по три в день вязала! Государство платило меньше четырех рублей за свитер, а когда я вязала для знакомых – то получалось по пятнадцать. Машина – кормилица. Плечи уставали, поясницу ломило, затылок затекал, но куда денешься? И пошли мы в Фонд имущества за консультаций, а там нас спрашивают: вы хотите цех в аренду взять или выкупить его? Конечно, выкупить! Сомнения грызли: где шерсть брать, где кому продавать изделия? Но радовало то, что не стало никакого плана, кроме того, что сама себе назначу. Нашлись и поставщики шерсти, нашлись и швеи, и сбытовики. Свитера, рейтузы, шапки при тогдашнем дефиците разлетались как пирожки. Плюс еще стали сдавать помещение фабрики в аренду, потекли хоть маленькие, но дивиденды. Потом, правда, решили цех продать, потому что управлять бизнесом, в котором все имеют равные доли, невозможно: кто в лес, кто по дрова. Деньги поделили. Я смогла купить первую в своей жизни стиральную машину-автомат, холодильник и микроволновку. А потом другие люди, тоже с предпринимательской жилкой, стали челноками и накинулись на Китай. В Россию хлынули дешевые китайские свитера, они были из синтетики, но ярче и дешевле наших, и я нашла себе другое дело».

Здесь история этой женщины и Чубайса не заканчивается. Однажды эта женщина увидела его среди важных лиц в Воронеже. Читаю: «Я протиснулась в этот круг и несколько десятков метров шла на полшага сзади Чубайса. Мне хотелось взять его за руку, поблагодарить за приватизацию, за которую его ненавидела вся страна, впитать хоть каплю той силы, которая помогла ему под этой лавиной ненависти выжить. Я видела его тонкую розовую кожу, веснушки на ушах, уже протянула руку к его руке, но взять не решилась. Меня всегда восхищала решительность Чубайса, его умение держать удар, его потрясающая собранность, компетентность. Хотелось сказать: «Анатолий Борисович, вы молодец! Спасибо!». Позже мне случайно выпало познакомиться с женой Гайдара Машей, и я рассказала ей о своем порыве. Маша вздохнула: «Что же вы не решились?». – «Ну, я подумала, Чубайс такой сильный, что ему мой лепет?». – «Сильный тоже нуждается в поддержке», - сказала Маша».

Последние недели заметно оживили такое занятие русских политизированных людей, как гадание о будущем, прогнозирование. Увлечены этим, кажется, больше, чем текущими делами. Читаю: «Россию ожидают двадцать-тридцать спокойных лет. Массы примут, что много свободы им пока тяжело, а немного диктатуры - в самый раз. Большой бизнес будет работать только в тесной связке с властью, помогать делать то, что надо все-таки делать по-крупному - строить, собирать урожай и так далее… Потребительские товары все больше будут местного производства. Политика спустит пар. Фронда отдельных деятелей культуры будет сожалеть о слабости и спячке народа без намека на призывы к переменам. Внешнему миру будет не до нас». В этом прогнозе я споткнулся о мнение, что большой бизнес будет заниматься, кроме прочих крупных дел, уборкой урожаев. Даже интереснее: он, как мы слышали, будет не сам делать то-то и то-то, а помогать власти делать то-то и то-то.

Путинист-романтик назовет этот прогноз пораженческим. А вот оптимистический: «Сейчас все обсуждают явное измельчание и вырождение западных лидеров, которые прогнулись перед нами или вообще куплены Москвой с потрохами. Уже пошло соревнование, кто ещё мельче и продажней. Но пользы России от их ничтожества мало и будет все меньше. Любая польза нам от продажных западных руководителей – ничто по сравнению с уроном, который причиняют нам совсем другие люди, другие силы. Новые технологии не известных нам инженеров и изобретателей бьют по матушке хуже всяких санкций, хоть половинчатых, хоть полноценных. Кого-то из этих безымянных людей зовут мистер Джонсон и сэр Диллинджер – это не имеет значения. Они уже беспощадно ударили по московской державе своими чертежами и формулами, вряд ли заботясь о взаимоотношениях государств. И продолжают бить».

«В фитнесе, - пишет госпожа Рощина, -встретила женщину с тремя детьми. Одному четыре года, двум – близнецам два. Все отлично плавают и ныряют. С тренером занимались!

- У нас еще три кошки и собака, - рассказывает женщина. - Кошку одну подобрали, а через месяц нашли еще одну со сломанной лапой. Оказалось, такой перелом сложный, что потребовался искусственный сустав. Операция сложная, но поставили. После этого кошка Василиса еще в стационаре лежала месяц. За все отдали семьдесят тысяч. А что сделаешь? Василиса очень благодарная кошка, дворовые кошки, они такие, а главное, общаются без пафоса.
- А какая любимая?
- Всех люблю. Всех одинаково и всех по-разному, как и детей: одного больше жалеешь, другого больше хвалишь, с третьим построже надо. У нас еще и белки дикие во дворе живут. Кот наш - Лаврентий Павлович любит их ловить.
- Почему Лаврентий Павлович?!
- Он любит всех уничтожать. Мышей ловит, кротов, вот и за белками стал охотиться, поэтому так его назвали.
Какая страна замечательная! Какие люди в России живут! Разве с такими людьми страна загнется?!» - пишет госпожа Рощина. В этом письме видна интересная примета времени. Тяга к обобщению. На все, что думающий русский человек видит вокруг себя, он смотрит с мыслью о судьбе страны. К чему идет дело, к худу или к добру? Что ни факт, ни случай, ни происшествие, все это капли воды, в которых стараются разглядеть, что в них отражается, рай или преисподняя. Взлет или падение, рассвет или закат. Вот слушайте.

«Враги России утверждают, что продукты российские плохие, с пальмовым маслом и вообще суррогаты. Сейчас вот буду жарить грудинку свиную с фасолью. Ну, копченая грудинка, которую покупал в обыкновенном магазине по триста пятьдесят рублей килограмм. Явно слоями идет мясо и сало, совершенно очевидно, что срезана со свиньи. И аромат приятный. Ну, ладно, запах можно подделать, но можно ли сделать слоистую структуру мяса и сала из пальмового масла или сои? Ну, может теоретически и возможно, только продукт бы стоил диких денег... Но врагам на факты наплевать. А грудинку я с фасолью потребляю регулярно. И с уверенностью полагаю, что грудинка выросла на свинье, а фасоль - в поле. Причем, если верить магазину, они продают мясопродукты только местные. Конечно, за это я руку в огонь положить не могу, но оснований не верить тоже нет. В конце концов, благодаря мудрой политике власти, Россия уже вышла на девяностопроцентный уровень самообеспечения мясом. Это - статистика, а с учетом того, что зерно экспортируется, можно сказать, что даже превзойдены показатели времен Генералиссимуса Иосифа Виссарионовича Сталина. Надеюсь, что в скором времени экспорт зерна ограничат, и тогда в импорте продовольствия вообще необходимости не будет, ну, за исключением экзотических фруктов. Причем, мяса сейчас, судя по статистике, которой нет оснований не верить, население потребляет даже больше, чем при И.В.Сталине, и даже больше, чем при Л.И.Брежневе, который под влиянием врагов закупал сельхозпродукцию».

«Вот подумала, - пишет госпожа Проскурина, -не имей вы, Анатолий Иванович, прямого отношения к Украине, стали бы столь рьяно защищать интересы Казахстана, задумай Россия оттяпать Байконур? Байконур-то уж точно наш! Сколько денег там, а сколько славы! Все говорят: отчего это Россия должна была платить Украине за Балаклаву? Это все наше! Я вот женщину знаю, которая против Путина, потому что он помогает Украине, гуманитарные конвои туда шлет, а пенсионеры российские лапу сосут - на лекарства не хватает! Забрать надо то, что наше, а не слать туда гуманитарку! А в какую копеечку обходится России наша гордость - первый космодром? Не знаете? Может, и его, это... того?», - размышляет госпожа Проскурина. Это обошлось бы вам в такую копеечку, Любовь Васильевна, что вы бы сто раз пожалели… Да, и обиделись бы на весь свет, может быть, и на меня, что не смогли вам своевременно объяснить, что потеряли бы вы, попытавшись вернуть все, что считаете своим. Отныне так и будет. Это уже четко наметилось. Пытаясь что-то вернуть, будь то земля или былое влияние, Россия только теряет. Только теряет – и все больше, все нагляднее. Историю не перехитрить.

Каждая страна все еще, к счастью, звучит (и пахнет) по-своему. Россия не исключение. Напев любой из них – не однозвучный колокольчик, а полифония, многоголосие. Сегодня в ней выделяются два голоса. Голос номер один не столько слышен, сколько виден и ощутим. Это управленческая верхушка («элита»). Ее составляют люди, которых называют либералами-технократами. В оны годы они были известны под именем рыночников. Они стараются работать по-современному. Они, собственно, и создали ту Россию, с которой теперь не знают, как быть: Россию предпринимательства и, соответственно, потребительства. Капиталистическую, буржуазную Россию. Разумеется, они не забывают себя любимых, но служат и общему интересу, как его понимают. Больше всего они хотят, чтобы им не мешало население с его вечной тягой к уравниловке. Этим объясняется то, почему они принимают сложившийся после двухтысячного года режим: единоначалие и произвол под личиной демократии. Их капитализм – это смешанная экономика с опорой на силу и пропаганду. Правда, увлекать толпу словами не по их части, что сильно огорчает их симпатиков. Дело в том, что раз есть капиталисты, то должны быть и социалисты, и они есть, а эти за словом в карман не лезут. Социализму как раз и принадлежит сегодня в России голос номер два, который может вот-вот стать голосом номер один. Социолог Сергей Белановский, например, боится не чего-нибудь, а социалистической революции, которая сметет капиталистическую верхушку, опять оставив страну без головы. «В России, - пишет он, - назревает левый идеологический реванш, следствием которого станет политический и экономический кризис, ставящий под угрозу существование страны. Либералы и технократы игнорируют эту угрозу и не готовятся к ней».

Есть и несколько другое видение. Ходорковский еще не так давно говорил, что Путин для него не враг, а всего-навсего противник, теперь же настаивает, что тот возглавляет оргпреступную группировку, захватившую власть. Отсюда вытекает сравнительно простая задача: очистить государственную службу от уголовного начала и наполнить ее правовым, демократическим содержанием - чтобы все делалось по конституции, по закону, а не по слову начальника. Тут вспоминаются старинные слова «гласность» и «перестройка». Именно старинные: Горбачев их позаимствовал из политического словаря шестидесятников девятнадцатого века. «Товарищ Ходорковский упрощает», - пишет наш слушатель Михаил Николаевиц в подражание названию знаменитой статьи в газете «Правда» времен Второй мировой войны: «Товарищ Эренбург упрощает». «Со слов Ходорковского, - пишет Николаевиц, - вытекает люстрация, кадровая чистка, ряд судебных процессов в центре и на местах и продолжение той же жизни – жизни с миллиардерами, а значит под властью больших денег, хотя на поверхности будет соблюдение всех приличий. Не получится, Анатолий Иванович. Процесс, конечно, пойдет, но почти сразу выйдет из-под контроля. Под властью нынешних больших денег Россия жить не будет, пусть Ходорковский не надеется. Не надейтесь и вы. Под властью следующих больших денег – очень может быть. А хозяева нынешних пусть ставят на себе крест».

Переслали стихотворение Оксаны Афониной, медицинской сестры из Московской области. Она гневно сообщает в этих стихах, что живет и кормит детей на десять тысяч триста рублей в месяц. Раз в месяц они видят мясо… «Святой и голозадый наш народ» - так называется ее стихотворение.

Я камень в ваш бросаю огород,
В красивых галстуках тупые остолопы!
За что вы так не любите народ…?

… сижу и плачу. Как мне жить?
Я не лентяй, я – гражданин России!
Учу детей я Родину любить,
Но вот за что – им объяснить не в силах…

… Святой и голозадый наш народ
Сдает копейки детям на спасенье,
А батюшка на джипе мимо жмет,
Желая всем вселенского терпенья.

…Могучая, великая страна,
Ты – непоколебимая держава…
Так что же ты не ценишь ни хрена
Простых людей, твою создавших славу?

Человек, переславший мне эти строки подмосковной медсестры, которая недовольна своей зарплатой, пишет: «Уважаемый Анатолий Иванович! Очень вас прошу: не надо вашего обычного умного и вежливого комментария. Скажите только три слова: зато Крым ваш». Поверьте, друзья, мне трудно было произнести эти слова, пусть и не от своего имени. Дело в том, что я давно положил себе не допускать ничего такого, что было бы воспринято как злорадство. А случаев, требующих держать себя в руках, становится все больше. Хозяевам нынешней России Оксана Афонина ставит в пример советских коммунистов:

Все чаще вспоминаю коммунистов…
Учитель, врач – там гордость и почет…
Передовик завода – честь и слава.
И на курорт целебный каждый год
Страна своих рабочих посылала.

В те времена я работал в советских газетах. В мои обязанности входило чтение редакционной почты. Я прочитал тысячи писем, в том числе стихотворных, в которых было столько же горечи, гнева и недоумения, сколько вы сейчас услышали. Архивы еще не очищены настолько, чтобы желающий проверить мои слова не мог этого сделать. Отчаявшаяся женщина рисует сказку о прошлом. Это отнюдь не безобидная сказка. Она дышит той самой социалистической революцией, которой с ужасом ожидают люди, о которых мы сегодня говорили.

На волнах Радио Свобода закончилась передача «Ваши письма». У микрофона был автор - Анатолий Стреляный. Наши адреса. Московский. Улица Малая Дмитровка, дом 20, 127006. Пражский адрес. Радио Свобода, улица Виноградска 159-а, Прага 10, 100 00. Записи и тексты выпусков этой программы можно найти в разделе "Радио" на сайте svoboda.org