Марьяна Торочешникова: Российские зоозащитники настаивают на скорейшем принятии закона "Об ответственном обращении с животными". В первом чтении соответствующий законопроект был принят Государственной Думой еще в 2011 году, однако с тех пор ничего не изменилось. И на днях депутаты вновь сняли законопроект с повестки заседания под предлогом необходимости его доработки. При этом первый зампредседателя Госдумы Иван Мельников заявил, что отложить обсуждение законопроекта на осень депутатов просило правительство.

О том, что на самом деле мешает парламенту принять закон об ответственном обращении с животными, и о необходимости этого документа будем говорить с нашими гостями. В студии Радио Свобода - член экспертного совета Комиссии по экологической политике Московской городской Думы Елена Иванова и председатель "Альянса защитников животных" Юрий Корецких.

Зоозащитники несколько дней выходили на пикеты к Государственной Думе, надеясь привлечь внимание депутатов к проблеме, связанной с отсутствием специализированного закона. Посмотрим репортаж корреспондента Радио Свобода Ивана Воронина.

Григорий, волонтер: Во вторник, когда уже точно стало известно, что закон не будут принимать до 30 июля, люди стихийно самоорганизовались через Фейсбук и ВКонтакте и пришли сюда, стояли всю ночь здесь, под стенами Госдумы (я сам провел здесь всю ночь со вторника на среду).

Законопроект подразумевает много вещей. Прежде всего, это введение обязательной программы "Отлов, стерилизация, вакцинация и возврат" (ОСВВ) для контроля численности бездомных собак и кошек. Кроме того, он вносит запрет на работу контактных зоопарков и ограничивает деятельность так называемых притравочных станций.

Притравочные станции - это такие заведения, где охотничьих собак натаскивают на диких животных, а эти дикие животные обычно к чему-нибудь привязаны, они не могут оказать никакого сопротивления, и собаки просто вцепляются в них, отрывают куски. Это крайне ужасная и жестокая вещь. По нашей информации, как раз запрет притравочных станций вызвал то, что мы сейчас наблюдаем, то есть откладывание закона на осеннюю сессию.

Виктория Павленко, волонтер: Степень остервенения в обществе достигла предела! Жестокое обращение с животными сейчас настолько обострилось… Я не видела, чтобы пять лет назад у нас по городам и весям бегали с призывами расстреливать собак. Еще три года назад я не видела массовых видео и аккаунтов, где на камеру уничтожают беззащитных животных: котят, медвежат, собачек...

А сколько было убийств, сколько жизней! Ведь это чувствующие существа! И законопроект, который сейчас отклонен, как раз о том, что животные - чувствующие существа, что нельзя призывать к убийству животных, нельзя регулировать численность животных путем их уничтожения, что происходит в регионах.

Регионы очень ждут этого закона, ведь их местные администрации говорят: "Почему нельзя? У нас есть проблема ЖКХ - бездомные животные, и мы должны ее решить. Вот мы решаем так - через убийство".

Эльвира Стрельникова, волонтер: Мы не разойдемся, пока не будет принят этот закон! Скоро депутаты уходят на каникулы, и мы хотим, чтобы этот законопроект был принят именно в эту весеннюю сессию.

Марьяна Торочешникова: Что же на самом деле мешает парламенту принять закон об ответственном обращении с животными? И так ли уж нужен этот документ? Может быть, можно обойтись существующими законами? Хотя, с точки зрения действующего российского законодательства любое животное: собака, кошка, корова, лошадь, кто угодно, - это объект имущества. И когда в судах принимаются решения, так или иначе связанные с животными, например, если собаку собьет автомобиль, то судья будет оценивать моральный вред и ущерб для человека с точки зрения того, что он утратил не друга, не питомца, а некое имущество.

Этот законопроект, который все никак не могут принять, дает какие-то новые понятия, как-то определяет, кто такие животные? Они по-прежнему остаются имуществом или становятся питомцами?

Елена Иванова: Конечно, определяет, и именно поэтому мы все так бьемся за то, чтобы его приняли. В сфере обращения с животными правовой вакуум. Единственная статья, которая как-то защищала бы животных, это 245-я статья Уголовного кодекса, которая не работает по причине того, что наказывается по этой статье не сам факт жестокого обращения, а условия, при которых оно было осуществлено: если это действие было совершено в присутствии малолетних, из корыстных соображений или хулиганских побуждений. То есть, если убили животное, найди того, кто его убил, и докажи, были там малолетние или нет, из хулиганских или не из хулиганских побуждений это было сделано, из корыстных или не из корыстных.

Марьяна Торочешникова: А ведь известны случаи, когда сами малолетние снимают живодерское видео и выкладывают его в соцсетях.

Елена Иванова: Несмотря на то, что животные - имущество, и Гражданской кодекс не предполагает отлов, убийство, эвтаназию животных. И после шести месяцев, если не найден владелец животного, новый владелец получает право собственности на него, и он обязан обращаться с ним бережно. Но, несмотря на это...

Марьяна Торочешникова: Да, в регионах практика такая: проходит шесть месяцев после отлова - и животное усыпляют.

Елена Иванова: Убивают и во время отлова, и через пять, десять дней. Никто за этим не смотрит! Несмотря на то, что есть 245-я статья, несмотря на то, что Гражданский кодекс не предполагает убийство животных, коммунальщики всей страны в открытую, не стесняясь, много лет уничтожают животных.

Есть такая трагическая статистика: каждый день в России убивают тысячу собак, то есть практически каждые полминуты безвинно погибает собака. В чем они виноваты? В том, что они исторически, генетически привязаны к человеку, и они всегда будут сопутствовать людям, потому что мы их сделали такими? Мы должны помочь им справиться с этой привязанностью, приобрести убежище, дать им дом, еду, оказать помощь, позаботиться о них. И помочь преодолеть естественный инстинкт любого живого существа, инстинкт продолжения рода - это программа стерилизации для бездомных животных.

Марьяна Торочешникова: А этот закон предусматривает такой подход?

Елена Иванова: Да, этот закон, несмотря на то, что он оказался, конечно, не таким всеобъемлющим, как мы могли бы ждать, все-таки решает основополагающую вещь - он повторяет одну из заповедей - "не убий". Это проходит в законе красной нитью - в каждом пункте, в каждой строке. Он не учитывает ряд животных - например, лабораторных (предполагалось, что это будет на следующих стадиях), но по безнадзорным животным в основном проходит эта программа "не убий".

Там в качестве государственного регулирования численности безнадзорных животных как единственный способ регулирования рекомендована программа - отлов, стерилизация, вакцинация и выпуск неагрессивных особей на прежние места обитания. Те, кто не может быть выпущен (бывают больные, травмированные или агрессивные животные), остаются в приютах.

Что еще там есть, что очень важно для нас, и почему мы так бьемся за принятие этого закона во втором чтении? Это то, что животные впервые у нас в стране, в отличие от всего остального мира, признаны существами, обладающими чувствами, испытывающими страдания и боль, а не имуществом. И там сформулировано понятие жестокого обращения с животными, которое даст возможность потом переработать и статьи Административного кодекса, и, самое основное - статью 245-ю Уголовного кодекса: на основании этого определения она должна быть изменена.

Там есть существенные ограничения деятельности контактных зоопарков, вплоть до запрета, там есть лицензирование цирков, то есть остальных сфер мы коснулись, но в основном решается вопрос безнадзорных животных. И этот закон нам жизненно необходим, потому что те регионы, где введена эта программа, сегодня попадают под решение Верховного суда о ее отмене, прокуратуры этих регионов уже подают протесты законодательным собраниям, и складывается просто катастрофическая ситуация. Ведь если там ее отменят (а они уже несколько лет работают по этой программе), то это гибель многих тысяч животных не только в этих регионах, но и по всей стране.

Мы хотим принятия этого закона именно сейчас, мы не можем больше ждать! Невозможно знать, что каждый день погибают тысячи ни в чем не повинных животных, и ждать, когда закон будет доработан!

Юрий Корецких: Принятие такого закона в нашей стране - это шаг, который нужно было сделать несколько десятков лет назад. У нас уже четверть века существует государство Россия, и за это время не принято ни одного закона о животных.

Марьяна Торочешникова: А в Советском Союзе были специализированные законы?

Елена Иванова: Были некие нормы, правила содержания, и там даже была регистрация животных. Но не было законов, которые как-то охраняли бы животных от жестокости.

Марьяна Торочешникова: И нет до сих пор!

Елена Иванова: Мы отстали более чем на сто лет! Первый закон был принят в Англии в 1822 году, если я не ошибаюсь.

Юрий Корецких: Ведь так формируется менталитет людей, понимание, кто такие животные и почему с ними нужно обращаться особым образом, почему нельзя их убивать или использовать как ресурсы, как вещи. Сейчас они – имущество, и все живут с этой ментальной установкой. А закон говорит, что животные - это не имущество, а существа, которые способны испытывать страх, страдания, боль. И после этого рубежа уже на официальном уровне пойдет смена парадигмы - отношения целой страны к животным. Конечно, это большой прогресс!

Марьяна Торочешникова: А вот такие ситуации, как в Дагестане, когда бродячая собака покусала ребенка, и потом начался отстрел буквально всех собак на улицах, будут возможны при существовании этого закона?

Юрий Корецких: Нет, это сразу уголовная статья.

Елена Иванова: Там запрещается умерщвление безнадзорных животных.

Марьяна Торочешникова: Так что же мешает депутатам? Притравочные станции? Нежелание регистрировать? Или жалеют выделять деньги из федерального бюджета на отлов и стерилизацию?

Юрий Корецких: Все в совокупности. За это время сформировалось достаточно устойчивое отношение к животным, и определенные сферы зарабатывают на них деньги, кто как: кто-то занимается отловом и утилизацией, кто-то использует их в контактных зоопарках, кто-то разводит на притравочных станциях и имеет с этого большие деньги (дипломы собак, вся эта охотничья история). Это уже устоявшиеся сферы, и, конечно, этот закон бьет по ним, потому что они жестоки по своей сути, они все убивают животных, калечат их, мучают. Мы все живем в этой атмосфере насилия над животными. И, конечно, они не хотят терять деньги, это их прибыль, их образ жизни. Мы знаем, что у нас очень много охотников в Госдуме, многие депутаты любят поохотиться.

Елена Иванова: И в Совете Федерации.

Вот, например, существование притравочных станцийабсолютно незаконно, это противоречит и Гражданскому, и Уголовному кодексу, и еще семи подписанным нашей страной международным договорам, и внутренним актам. Тем не менее, губернаторы ряда областей (например, Астраханской, Самарской, Хакассии) написали письмо президенту с просьбой не запрещать притравки, хотя их не запретили целиком, а просто сделали бесконтактными.

Жестокость - это понятие чисто человеческое, ни одно живое существо в мире не убивает ради убийства, только человек способен убивать ради убийства и получать от этого удовольствие. А губернатор области, которому надо думать о своем населении, о дорогах, о коммуникациях, о строительстве домов, о ремонте и так далее (масса проблем в наших областях!), озабочен тем, чтобы убрали пункт о запрете контактных притравок. Это фантастика! Губернаторы областей просят не запрещать то, что вне закона!

Марьяна Торочешникова: А как вообще чиновники областного, регионального уровня реагируют на какие-то вещи, связанные с жестоким обращением с животными? Вам известны реакции на историю с собаками в том же Дагестане или на историю на Дальнем Востоке, когда по интернету гуляли эти ролики с издевательствами над котятами и собаками? Кто-то из чиновников высказывался тогда по этому поводу?

Юрий Корецких: Одна история произошла в Якутске в январе этого года, когда вскрылись массовые убийства собак. У них там была просто усыпалка, куда они привозили бездомных собак, кидали их туда, а кто был живой, не кормили, и они замерзали, или их убивали в течение десяти дней.

А вторая история - в Махачкале собаки загрызли девочку. На самом деле точно не установлено, что девочка стала жертвой именно бездомных собак, но даже если это так… А дагестанские власти сначала дали разрешение на общенародную расправу над бездомными животными, но потом приехали зоозащитники из Москвы, провели там круглые столы, собрали волонтеров, встретились с властями, показали им, что так нельзя, что это не прогрессивные методы решения проблемы, и это возымело эффект. И там в течение месяца построили первый приют, в который уже стали завозить собак.

Они активно ведут работу, социальную рекламу "Возьми собаку из приюта", они делают так, чтобы люди не боялись бездомных собак на улице. Ведь этот миф просто распиарен, и люди видят собаку - и боятся, пытаются убежать, но на самом деле нет такой угрозы от собак, это все надуманно.

А в Якутии мэр пообещал, что «все сделаем, это нехорошо, введем мораторий на несколько месяцев, будем думать, решать». Все немного успокоились, а через пару месяцев там все возобновилось.

Марьяна Торочешникова: Я вспоминаю скандал годичной давности вокруг московских приютов, когда в приютах животных фактически уничтожали, то есть они жили без воды, без еды, в чудовищных условиях, а владельцы приютов при этом получали от муниципалитетов приличные деньги. Новый закон решает вопрос с деятельностью приютов для животных?

Елена Иванова: Любое положительное начинание зависит от того, кто его исполняет, и от контроля за тем, как оно исполняется. Москва впервые в стране в 2002 году приняла программу ОСВВ (819-е постановление) как гуманный способ регулирования численности безнадзорных животных. Но ее не смогли исполнить просто потому, что безответственно подошли, деньги разворовали и потом тихо-мирно решили, что она неэффективна, потому что оказалось интереснее строить приюты и на этом зарабатывать деньги. Любое хорошее дело можно угробить, если поручить его нехорошим людям и не контролировать их.

В этом законе четко на федеральном уровне прописана программа того, что поэтапно нужно делать с животным, которое ты поймал. И отлов обязательно ведется под видеосъемку, и животное должно быть возвращено тоже под видеосъемку, и только когда подтверждены все документы по данному животному, эти работы будут оплачены. Содержание животных в приютах тоже должно быть выложено в интернете, и о каждом поступившем животном размещается информация в течение трех дней.

Более того, волонтерам, от которых в основном приходит информация о том, что и как происходит в приютах, разрешен допуск в режиме работы приюта. И вводятся две новых статьи - государственный надзор в области исполнения этого закона и общественный надзор. То есть помимо государственного надзора, инспекторов, обладающих очень широкими функциями, вводится еще и институт общественного надзора.

Я хочу напомнить, с чего начался у нас Год экологии и как печально он заканчивается. Вот обращение Путина к Федеральному Собранию в январе месяце - он сказал, что этот год будет Годом экологии, поэтому очень важно, чтобы гражданское общество активно участвовало в решении таких задач, как создание гуманной системы обращения с безнадзорными животными.

После Вешняков и Хабаровска было еще два поручения. Осенью было конкретно поручение правительству о доработке и принятии этого закона. 26 апреля министр Донской доложил на встрече президента с членами правительства о том, что закон ко второму чтению подготовлен, учтены все аспекты, он прошел все согласования, в том числе и с министерствами, с 28 федеральными органами исполнительной власти, что он обсуждался и прошел согласование в Совете Федерации, в его разработке принимали участие депутаты профильного комитета Госдумы, прошел согласование с администрацией президента. А в июле выясняется, что закон не готов.

Но в одном из интервью мы услышали, что руководитель правового управления при президенте вроде бы неодобрительно отнеслась к этому закону. Более того, специальный представитель президента по вопросам экологии и охраны природы Сергей Иванов 7 июня ответственно сказал: "Я почти на 100% уверен, что этот закон должен быть принят и будет принят в весеннюю сессию, в нем учли все возможное и все невозможное". Но возникли какие-то странные манипуляции, которые невозможно зафиксировать, потому что эта инстанция говорит "да", та инстанция говорит "да", и уж такие люди, как Иванов, наверное, компетентно и ответственно говорят "да", и никто не берет не себя труд официально сказать "нет" и разъяснить причину. Закон откладывался, откладывался, Дума была готова вынести его на второе чтение, но что-то все время происходило, и закон откладывали.

Марьяна Торочешникова: Неужели это все только из-за притравочных станций?

Елена Иванова: Трудно сказать. Кто говорит - регистрация, но ее вроде бы убрали, кто говорит - притравочные станции, кто говорит - ОСВВ... Но официально никто из наших властных структур не взял на себя ответственность за непринятие закона. И как так может быть, что правительство доложило о готовности закона, а спустя несколько недель говорит: ой, мы тут что-то недосмотрели? Как это может быть в стране, где Год экологии, президент дал обещание, и за Год экологии не принято ни одного документа, который имел бы хоть какое-то отношение к охране окружающей среды? У нас бесконечно убивают животных, народ вышел к стенам Госдумы, население требует запретить убивать! Услышьте нас! Не слышат.

Юрий Корецких: Миллионы людей ждали этого закона, а им просто плюнули в лицо! Власти просто сами себе создают оппозицию - я не знаю, зачем. Это просто неразумное решение. Они переносят закон на осень, а там уже близко выборы президента. Может быть, они хотят попиариться за счет этого закона, приняв его осенью, а может быть, наоборот, хотят получить поддержку руководителей регионов, которые выступают за притравки. Наверху идут такие игры, а страдают животные и люди, которые ждут закона.

Елена Иванова: Это закон не из материальной сферы, а из вечной темы борьбы добра со злом. Обучение добру посредством государства - самая важная функция государственной власти! Было письмо деятелей культуры (его подписали Пьеха, Лещенко, Чурикова, ученые, ректоры академий, ряд зоозащитных организаций) с единственной просьбой - принять закон. Если люди просят не убивать животных, наверное, их можно услышать! Мы не просим ни асфальта, ни плитки, ни дорог... На это деньги находятся, закон о реновации был принят мгновенно, несмотря на то, что общество к нему относится неоднозначно. А здесь общество впервые в нашей истории просит, умоляет и требует принять закон, который они же написали. Да, он несовершенен, но это необходимый шаг, при помощи которого мы, наконец, сдвинемся с мертвой точки и перестанем быть жестокими убийцами.

Марьяна Торочешникова: Давайте посмотрим видеосюжет, подготовленный Иваном Ворониным, который встретился с москвичкой, волонтером Мариной Громовой.

Марина Громова (показывает фотографии женщины с котятами в коробке): Вот здесь написано: "Помогите котятам на корм", а здесь: "Отдам в добрые руки". У этой женщины был еще щенок, его забрали, но щенка забирал мужчина, и ему он достался бесплатно. Вот такие котята приехали ко мне домой, в первый день. Они ели и играли, но, к сожалению, только первые сутки, потому что были заражены смертельным вирусом. Котята уже сидели, закрыв глаза, и женщина рядом трогала их рукой, чтобы они взбодрились. Мне сообщили, что один из котят забронирован за четыре тысячи для некой лежачей бабушки. Я сходила в банкомат, сняла четыре тысячи, но мне тут же сообщили, что котенок забронирован уже на большую сумму, и мне пришлось торговаться и показать, что у меня с собой действительно нет больше денег.

В итоге котят мне отдали. Через сутки они перестали есть и слегли. Дальше мы больше недели путешествовали по разным клиникам и стационарам в попытках их вытянуть. Все они погибли. Все котята, по словам врачей, из разных пометов, от разных кошек, и они были где-то собраны, в результате чего приобрели смертельный вирус - вирусную лейкемию кошек, которая передается капельным путем. У кого-то рожает нестерилизованная кошка, котят надо куда-то девать, их несут на рынок, к бабушке, которая берет их за сто рублей и говорит: "Я пристрою". Вот такие бабушки сносят их там куда-то и используют, чтобы побираться.

Заключение о вскрытии котенка из такой коробочки: "Отек легких, острый катаральный гастроэнтерит, кахексия". Кахексия - это крайнее истощение и обезвоживание, которое является необратимым. Это документальное свидетельство того, что животных, с которыми побираются, не кормят и даже не дают им воды. Данный вид действий не относится к жестокому обращению с животными, потому что оставление в опасности, оставление без еды и воды, по мнению нашего государства, до сих пор не является жестоким обращением с животными.

Кодекс об административных правонарушениях города Москвы запрещает попрошайничество, но там подразумевается попрошайничество в качестве активного действия, то есть чтобы получить ответственность по этой статье, нужно ходить и дергать граждан за рукав: "Подайте денег". Эти люди, которых принято называть "коробочники", конечно, так не делают, они просто тихо стоят со своими табличками и с этими несчастными животными.

Марьяна Торочешникова: Вот этим "коробочникам" можно сейчас каким-то образом противостоять без существующего специального закона?

Юрий Корецких: Нет, конечно. И уже сколько лет государство толкает нас, зоозащитников, и любых граждан, которые видят явную жестокость по отношению к животным, на нарушение закона. Ведь забрать можно только при помощи физической силы - так и делают, по-другому никак. Но этим должно заниматься государство, полиция, мы за это им платим налоги.

Марьяна Торочешникова: А полиция на таких попрошаек вообще никак не реагирует?

Елена Иванова: Нет, у них нет законных механизмов, которые предполагали бы здесь вмешательство.

Юрий Корецких: На практике это зависит от самих сотрудников полиции. Многие сочувствуют животным, и они уводят тех, кто побирается с животными, проводят с ними беседы, предупреждают, делают так, чтобы они там больше не появлялись.

Елена Иванова: Это просто сфера нелегального бизнеса. Это две составляющих из трех, которые образуются у нас на улицах и пополняют количество безнадзорных животных. Люди выкидывают животных, они размножаются, приплод в плохих условиях мало выживает.

Безнадзорные животные еще появляются вследствие того, что среди домашних животных было допущено нежелательное потомство (не уследили, вовремя не стерилизовали), и хозяева, просто по глупости и безответственности эту коробочку со щеночками и котятками выбрасывают или отдают таким бабушкам. Эти щеночки и котятки никак не пристраиваются, а становятся жертвами живодеров. Должна быть ответственность за животных: если не нужно потомство, не надо этого допускать. Стерилизация не вредит собакам, она полезна, предохраняет их от ряда онкологических заболеваний.

Кроме того, у нас есть теневой бизнес - заводческий. Это страшная вещь, и этого в законе нет.

Марьяна Торочешникова: Потому что тогда его уже точно не приняли бы!

Елена Иванова: Да, там огромные деньги и колоссальная жестокость: животных используют, держат в крошечных клетках, просто для рождения - и все. Они истощаются и погибают. Потомство никто не обследует. С рук очень часто продают больных животных, и многие люди не могут справиться с тем букетом болезней, которые принес с собой этот щеночек или котеночек. И эти животные тоже обречены, они становятся жертвами. Это колоссальная проблема!

Марьяна Торочешникова: А у владельцев животных возникают проблемы с ветлечебницами, и в соцсетях люди часто пишут, что животное залечили, ветеринарные врачи оказались непрофессиональными. А ветлечебницы не несут никакой ответственности, и максимум, чего можно от них добиться, это через суд или в претензионном порядке побороться за свое имущество, то есть не за живое существо, а вот «верните мне стоимость этого котенка и 500 рублей морального вреда».

Елена Иванова: Я тут с ужасом узнала, что ветеринарная деятельность у нас не лицензируется, даже не отслеживается обязательное наличие диплома, то есть любой человек может открыть клинику и начать лечить.

Марьяна Торочешникова: А закон предусматривает необходимость лицензирования ветеринарных врачей?

Елена Иванова: Нет, там этого нет. Предусматривается лицензирование цирков, передвижных зоопарков. И тогда приходит конец зверинцам и дельфинариям. Это очаги невероятной жестокости! В Индии дельфин уже признан субъектом права, разумным существом, а мы по отношению к животным находимся на 102-м месте - по-моему, между Эфиопией и Пакистаном. И это страна, давшая миру величайшую гуманитарную культуру, величайшую литературу! Это страна, где Толстой говорил, что общество, которое плохо относится к своим животным, всегда будет нищим и бесправным. Мы не хотим больше так жить!

Марьяна Торочешникова: А что нужно сделать, чтобы Дума услышала и, наконец, приняла этот закон? Ну, вот пикетировали, ночевали возле Думы, в социальных сетях размещен манифест от имени зоозащитников - он открытый, под ним можно ставить подписи. Но как еще их подогнать, что должно произойти?

Юрий Корецких: Да слышат они все... У нас просто органы власти зависимы по вертикали. Кто-то сказал - отменить, и полугодовая работа идет насмарку.

Марьяна Торочешникова: Неужели в России есть кто-то важнее, чем Путин? Раз уж он сказал, что надо принять, и не послушались...

Елена Иванова: А вот письмо деятелей культуры, о котором я говорила, люди пишут: "Мы надеемся, что ваше поручение будет исполнено вовремя и должным образом". Но вот это письмо передали в администрацию президента, и оттуда пришел такой ответ: "В связи с тем, что в вашем заявлении отсутствуют сведения о рассмотрении поставленного в обращении вопроса аппаратом Государственной Думы Федерального Собрания, в компетенцию которого входит его решение, для обеспечения получения вами ответа по существу ваше обращение направлено в аппарат Государственной Думы". Круг замкнулся.

Марьяна Торочешникова: Понятно, просто отписка...

Юрий Корецких: Мы уже шестой день находимся у стен Думы, я ночевал там две ночи, а многие ночуют все пять ночей. Постоянно идет дежурство, и к нам каждый день приходят какие-нибудь депутаты, что-нибудь нам обещают, советуют, обещают поддержку.

Марьяна Торочешникова: И вы не теряете надежды, что в эту сессию успеют принять закон?

Елена Иванова: У нас нет надежды, но и выхода другого нет, мы не можем уйти и сказать "ладно, убивайте".

Юрий Корецких: Тем более, время еще есть. При желании у нас законы за один день проходят три чтения.

Марьяна Торочешникова: А в какую сумму может обойтись этот закон для бюджета?

Юрий Корецких: А он с нулевым обоснованием.

Марьяна Торочешникова: А где будут брать деньги на стерилизацию?

Елена Иванова: Там нет обязательной и бесплатной стерилизации, она там только для безнадзорных животных, но она и сейчас в Москве проводится за региональный счет. Пока предполагается, что это за счет граждан. Однажды я задала в Думе вопрос: "Во что обходится стране убийство животных, тот метод, которым пользуются много лет?" А это очень дорого, и это конвейер, животные обладают регенерирующей функцией, на место убитых приходят новые, и убитых надо утилизировать, чистить улицы. Деньги в этой сфере не контролируются, там огромное количество злоупотреблений, потому что никто не считает. Тот же самый региональный бюджет при всей аморальности и бессмысленности, биологической и экономической, годами тратит бешеное количество денег на убийства! И, оказывается, никто не считал.

Марьяна Торочешникова: А вообще нужны в городах животные, которые гуляют сами по себе? Вокруг этого много лет не прекращаются споры, и одни говорят, что это нужно, потому что это защита от крыс и мышей, а другие говорят, что ни в коем случае, потому что они разносят заразу, бешенство и что-то еще.

Елена Иванова: Так они же вакцинированы и от бешенства, и от ряда других болезней! Возможно, есть некоторая опасность, но не такая большая. В течение десяти дней после отлова их вакцинируют и выпускают. Таким образом, они служат антирабическим щитом, потому что бешенству в большей степени подвержены дикие животные, а именно - лисы и крысы. Собаки держат свое место и не пускают молодых агрессивных особей, которые тоже в большей степени подвержены разным заболеваниям, а они стерилизованы, то есть не сбиваются в стаи, собачьих свадеб уже нет, у них притуплен инстинкт охраны потомства, потому что потомства нет. Они живут на улицах и просто охраняют свою территорию. Срок жизни любого животного ограничен, и если не будет пополнения, если люди не будут выбрасывать потомство на улицу, то через три-пять лет эта проблема будет решена, как она решена во всем мире.

Марьяна Торочешникова: Есть люди, которые не выбрасывают потомство, а просто топят котят, щенков...

Елена Иванова: В законе это запрещено! Да, на первых порах это трудно регулировать, но надо сделать первый шаг, ведь общество сегодня не то, что было пять лет назад. После всех этих историй люди уже не хотят молчать и терпеть, общество очень активно. И просто от обывателей приходит очень много информации о том, где что происходит. У нас вот в городе продолжается борьба с кошками, их истребляют.

Марьяна Торочешникова: Вы говорите о закрытых подвалах и кошках, которые остаются умирать без воды и еды?

Елена Иванова: Да. Сейчас еще стали так же бороться и с птицами - заделывают все слуховые окна. Я спросила, почему - потому что борьба с терроризмом… Я даже не комментирую это...

Марьяна Торочешникова: Юрий, дежуря у Госдумы, получаете ли вы поддержку проходящих мимо людей?

Юрий Корецких: Да, люди подходят и спрашивают: "А чего вы хотите? У вас какие-то политические требования?" Мы говорим: "Мы вот за животных боремся". И сразу у людей меняется отношение, они говорят: "Да, это правильно!" У нас же в стране 86% людей имеют домашних животных, и у них есть понимание, что животные - это существа, которых нужно защищать. Нас все поддерживают!

Марьяна Торочешникова: Это удивительно! Можно предположить, что 86% российских избирателей поддерживают принятие этого закона, сам президент его поддерживает, а закон не принимают...

Юрий Корецких: Ну, сколько этих охотников, которые травят собак? Сотые доли процента населения, да это еще и люди с извращенной психикой, которые получают удовольствие от убийства животных. Сколько людей, которые ходят в контактные зоопарки или убивают бездомных животных? Это же меньшинство, и из-за интересов этого меньшинства страдает нравственное состояние целой страны!

Марьяна Торочешникова: В начале программы прозвучало, что после того, как Верховный суд РФ принял некое решение, в регионах перестали реализовывать местные программы, связанные с гуманным отношением к безнадзорным животным. А что это за решение, и в связи с чем его принял Верховный суд?

Елена Иванова: Верховный суд впервые принял это решение по Ростовской области, где Законодательным собранием была принята программа ОСВВ. Ведь невозможно всю страну застроить приютами, это крайне дорого и неразумно. Местный догхантер Константин Загика пожаловался на то, что выпуск собак обратно в среду обитания ущемляет его право на благоприятную окружающую среду. Он подал в суд, проиграл на уровне Ростовской области, обратился в Верховный суд, и Верховный суд признал его правоту. Правота его была признана на основании 184-го федерального закона о полномочиях регионов. Оказывается, в полномочиях регионов написано, что они имеют право отловить и содержать животное, а вот слова "выпуск" там нет.

Марьяна Торочешникова: То есть фактически это формальность...

Елена Иванова: Да. И теперь все регионы, где законодательные собрания приняли эту программу и где она дает колоссальный эффект (в два раза уменьшилось количество покусов и количество безнадзорных животных в Нижнем Новгороде, Тюмени, Питере, Ленинградской области), находятся под угрозой того, что прокуратура подаст протест и заставит отменить эту программу, потому что у этих регионов нет полномочий в соответствии с 184-м ФЗ.

Хочу напомнить, что в 184-м ФЗ нет и убийства, но на это закрывают глаза, а вот на выпуск вдруг решили не закрывать. И первое, что нужно сделать, это принять 245-ю статью УК в нормальном виде, чтобы там было наказание за жестокость. Если не будет наказания, какой закон будет работать? И второе - внести, наконец, поправку в 184-й ФЗ и узаконить это третье слово - разрешить выпуск в регионах. Не говоря уже о том, что закон надо менять!