Уезжаете?! Уезжайте –
За таможни и облака!
От прощальных рукопожатий
Похудела моя рука.

Я не плакальщик и не стража,
И в литавры не стану бить.
Уезжаете?! Воля ваша!
Значит, так посему и быть!​

И плевать, что на сердце кисло,
Что прощанье как в горле ком…
Больше нету ни сил, ни смысла
Ставить ставку на этот кон.

Разыграешься только-только,
А уже из колоды – прыг! –
Не семёрка, не туз, не тройка –
Окаянная дама пик!

И от этих усатых шатий,
От анкет и ночных тревог –
Уезжаете? Уезжайте!
Улетайте – и дай вам Бог!

Улетайте к неверной правде
От взаправдашних мёрзлых зон…
Только мёртвых своих оставьте –
Не тревожьте их мёртвый сон:

Там, в Пона́рах и в Бабьем Яре,
Где поныне и сле́да нет, –
Лишь пронзительный запах гари
Будет жить ещё сотни лет,

В Казахстане и в Магадане,
Среди снега и ковыля, –
Разве есть земля богоданней,
Чем безбожная та земля? –

И под мраморным обелиском
На распутице площадей,
Где, крещённых единым списком,
Превратила их смерть в людей!..

А над ними шумят берёзы –
У деревьев своё родство, –
А над ними звенят морозы
На Крещенье и Рождество.

…Я стою на пороге года –
Ваш сородич и ваш изгой,
Ваш последний певец исхода…
Но за мною придёт Другой!

На глаза нахлобучив шляпу,
Дерзкой рыбой, пробившей лёд,
Он пройдёт, не спеша, по трапу
В отлетающий самолёт!

Я стою… Велика ли странность?!
Я привычно машу рукой.
Уезжайте! А я останусь.
Я на этой земле останусь.
Кто-то ж должен, презрев усталость,
Наших мёртвых стеречь покой!

Александр Подрабинек: Так писал в 1971 году поэт Александр Галич, проживший потом в Советском Союзе еще три года, а потом все же эмигрировавший на Запад.

Сакраментальный российский вопрос: продолжать мучительную жизнь в этой стране или попытать счастья в другой? Этот вопрос стоял перед многими ушедшими поколениями. Актуален он и сейчас. Что делать?

От хорошей жизни не бегут. Бегут от плохой, от безнадежности и отсутствия перспектив, от политической духоты и религиозных притеснений, от бедности и разрухи, от произвола и бесправия.

Но это еще хорошо, когда есть возможность бежать, когда не все выходы перекрыты, когда можно поискать удачи в других странах, не рискуя поплатиться за это своей свободой или жизнью.

В Советском Союзе эмиграция была уделом очень ограниченного круга людей. Если в первые послереволюционные годы, во время Гражданской войны двери за границу еще были более или менее открыты, то по мере укрепления советской власти уезжать становилось все труднее и труднее.

С 21 ноября 1921 года побег за границу или невозвращение из-за границы стали преступлениями. Наказание простое и революционное: конфискация всего имущества и расстрел.

Наказанию подлежали и оставшиеся в СССР члены семьи "невозвращенца". От практики захвата заложников в Советском Союзе не отказывались никогда.

Те, кто не представлял себе жизни в коммунистической диктатуре, спешили уехать, и по возможности подальше.

Об уехавших из России знаменитостях на родине снисходительно говорили, что они недопоняли революции.

Рассказывают, что в советские годы некий студент московской консерватории, сдавая зачет по истории музыки, написал, что Сергей Рахманинов недопонял Октябрьскую революцию и в начале 1918 года эмигрировал в Данию. Но, писал дальше студент, уже к концу 1918 года он революцию допонял… и переехал в США.

Красный большевистский террор не знал пощады. Но иногда коммунисты считали для себя более выгодным самых известных людей не расстреливать, а высылать за границу. Именно так в 1922 году депортировали за рубеж цвет российской интеллигенции. Один из самых кровавых маньяков большевизма Лев Троцкий объяснял это следующим образом: "Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно".

Лукавил, конечно, товарищ Троцкий – расстреливали и без всякого повода, причем массово. Иногда – просто так, для острастки, для запугивания остальных.

А тут для установления отношений с Западом решили вдруг показать то, чего в действительности не было, – революционный гуманизм. Рассказывает корреспондент Радио Свобода Андрей Королев.

Андрей Королев: 29 сентября 1922 года от Петроградского причала отошел пароход "Обербургомистр Хакен", 16 ноября в Германию – пароход "Пруссия". Еще через год Одесса провожала пароход в Константинополь, а 18 декабря 1923 года от пирса Севастополя отчалило итальянское судно "Жанна".

Кадры советского фильма "Служили два товарища" лишь отчасти реконструируют атмосферу выдавливания из революционной России представителей творческой и научной интеллигенции. Профессора, философы, религиозные мыслители высылались из страны целыми пароходами и поездами по распоряжению Ленина без суда и следствия: отказ от навязываемого сверху единомыслия еще не был предметом для судебных разбирательств.

Передовица в "Правде", посвященная высылке, давала понять, что изгнание – это лишь первое предостережение. Чтобы придать видимость законности этому акту, в Уголовный кодекс по указанию Ленина была срочно введена статья "О праве замены расстрела высылкой за границу по решению ВЦИК (на срок или бессрочно)... расстрел за неразрешенное возвращение из-за границы".

19 мая 1922 года Ленин пишет секретное письмо Дзержинскому, где называет профессоров, писателей и других представителей интеллигенции "явными контрреволюционерами, пособниками Антанты, организацией ее слуг, шпионов и растлителей учащейся молодежи".

Через две недели Дзержинский подает в политбюро ЦК РКП(б) записку "Об антисоветских группировках среди интеллигенции". На основании этой записки была создана комиссия, которая должна была составить списки кандидатов на высылку.

17 июля в письме к Сталину Ленин пишет: "Комиссия ... должна предоставить списки, и надо бы несколько сот подобных господ выслать за границу безжалостно. Очистить Россию надолго... Всех их – вон из России. Арестовать несколько сот и без объявления мотивов – выезжайте, господа!"

В результате были составлены три списка: московский, петроградский и украинский. В ночь с 16 на 17 августа были произведены повальные обыски и аресты одновременно в Москве, Петрограде, Казани и ряде других городов.

На Лубянке изгнанников заверили, что высылают их на три года, но этому поверили далеко не все. Уже существовал указ о лишении гражданства всех эмигрантов, принятый 15 октября 1921 года.

Троцкий писал в "Известиях": "Те элементы, которые мы высылаем или будем высылать, сами по себе политически ничтожны. Но они – потенциальные орудия в руках наших возможных врагов".

Корабли увозили в неизвестность, в изгнание, без права возвращения на родину 160 интеллигентов, среди которых оказались Николай Бердяев, Иван Ильин, Семен Франк, Николай Лосский, Борис Вышеславцев, Сергей Трубецкой, Лев Карсавин.

В 1921 году были арестованы все члены Всероссийского комитета помощи голодающим, а затем высланы его создатели и наиболее активные члены.

В результате анкетирования, проведенного в 1931 году, было установлено, что за рубежом работали 472 русских ученых, среди них – 5 академиков и около 140 профессоров российских университетов и высших школ.

Россию покинули миллионы представителей гуманитарной интеллигенции – деятелей литературы и искусства, которые также внесли свой огромный вклад в развитие соответствующих областей других стран.

В 2003 году в Санкт-Петербурге на набережной лейтенанта Шмидта был установлен памятный знак с надписью: "С этой набережной осенью 1922 года отправились в вынужденную эмиграцию выдающиеся деятели отечественной философии, культуры и науки. Памятный знак установлен попечением Санкт-Петербургского философского общества. 15.11.2003".

Александр Подрабинек: Через десять лет после революции писатель-эмигрант Владимир Набоков писал:

"Прежде всего, мы должны праздновать десять лет свободы. Свободы, которой мы пользуемся, не знает, пожалуй, ни одна страна в мире. В этой особенной России, которая невидимо окружает нас, оживляет и поддерживает, питает наши души, украшает наши сны, нет ни одного закона, кроме закона любви к ней, и никакой силы, кроме нашей совести... Не будем проклинать изгнание. Будем повторять в эти дни слова античного воина, о котором писал Плутарх: "Ночью в пустынной земле, вдалеке от Рима, я разбивал палатку, и палатка была моим Римом".

Первая волна русской эмиграции была, наверное, самой массовой и самой значительной в русской истории. Около трех миллионов российских граждан покинули большевистскую Россию.

Они не ехали за европейским или американским благополучием. Они не рассчитывали на непременный жизненный успех. Они спасали свою жизнь, свои семьи, будущее своих детей. И свою Россию они увозили с собой в эмиграцию.

Диктор читает стихотворение Владимира Набокова "Расстрел":

Бывают ночи: только лягу,

в Россию поплывет кровать;

и вот ведут меня к оврагу,

ведут к оврагу убивать.

Проснусь, и в темноте, со стула,

где спички и часы лежат,

в глаза, как пристальное дуло,

глядит горящий циферблат.

Закрыв руками грудь и шею,

вот-вот сейчас пальнет в меня!

я взгляда отвести не смею

от круга тусклого огня.

Оцепенелого сознанья

коснется тиканье часов,

благополучного изгнанья

я снова чувствую покров.

Но, сердце, как бы ты хотело,

чтоб это вправду было так:

Россия, звезды, ночь расстрела

и весь в черемухе овраг!

Александр Подрабинек: Вторая волна эмиграции из Советского Союза пришлась на конец Второй мировой войны. От четырех до шести миллионов советских военнопленных были угнаны за время войны в Германию и на оккупированные ею территории. Советская власть объявила их всех предателями и дезертирами. Когда война закончилась, многие из них, чтобы не попасть в рабочие батальоны, трудовые армии или ГУЛАГ, остались на Западе. Перед таким же выбором стояло и гражданское население, угнанное в Германию с оккупированных территорий.

Историк Павел Полян в своей книге "Жертвы двух диктатур" пишет о людях, волею обстоятельств оказавшихся на немецкой территории.

Диктор: "Часть этих людей не дожила до победы (особенно много таких среди военнопленных), большинство репатриировались на родину, но многие уклонились от репатриации и остались на Западе, став ядром так называемой "второй волны" эмиграции из СССР. Максимальная количественная оценка этой волны составляет примерно 500–700 тысяч человек, большинство из них – выходцы из Западной Украины и Прибалтики…

Первоначально полностью сконцентрировавшись в Европе, как часть более широкой массы перемещенных лиц, многие представители второй волны в течение 1945-1951 годов покинули Старый Свет и переехали в Австралию, Южную Америку, Канаду, но в особенности – в США…"

​Александр Подрабинек: Третья волна эмиграции пришлась на два последних десятилетия советского социализма. Впрочем, это теперь мы знаем, что те два десятилетия были для социализма последними. Тогда казалось, что в этом историческом болоте страна увязла на десятилетия, если не на века, а вместе со страной – и все в ней живущие.

Далеко не всем хотелось так бездарно распорядиться своей жизнью. В этом смысле эмиграция была не только бегством, но и бунтом. Писатель-эмигрант Зиновий Зиник говорит об этом так.

​Диктор: "Эмиграция есть личная революция, даже если она по характеру массовая. И после Великой Октябрьской – эмиграция из Советского Союза была бескровной революцией в России. Еще один, так сказать, Февраль. Революция, потому что это – вторая попытка неприятия режима в массовых масштабах. И, как во времена всякой революции, это неприятие режима мотивировалось по-разному: одни хотели печатать то, что не давали печатать до революции, другие отправлялись в эмиграцию за хорошей жизнью, третьим нужна была религиозная свобода, четвертым – национальная независимость".

Александр Подрабинек: Собственно говоря, только две категории советских граждан могли реально претендовать на выездные визы для постоянного места жительства: евреи и этнические немцы.

Первые ехали в Израиль, но часто оставались в Европе или США. Вторые уезжали в Германию, причем не в социалистическую ГДР, а в демократическую ФРГ. Кроме них на Запад выпускали некоторых известных диссидентов.

Уже тогда, в 70-е годы, вопрос "уезжать или оставаться?" приобрел в диссидентской среде концептуальный характер. Для многих это был нравственный выбор, а не простое житейское решение.

На эту тему сошлись в полемике академик Андрей Сахаров и писатель Александр Солженицын. Сахаров считал фундаментальным и первоочередным право на свободу выезда и страны.

​Диктор: "Нарушается ключевое право на свободный выбор страны проживания… Роль свободного выбора страны проживания не только в том, что он обеспечивает воссоединение разрозненных семей (я не преуменьшаю значение этого), но также в том, что это право дает возможность в принципе покидать страну, не обеспечивающую своим гражданам их национальных, экономических, религиозных, политических, гражданских и социальных прав, и возвращаться в нее при изменении личной или общей ситуации, что неизбежно должно приводить к общему социальному прогрессу".

Александр Подрабинек: Александр Солженицын был сторонником сопротивления тоталитаризму в его логове.

Диктор: "Смысл общественного процесса в Советском Союзе скрыт и подменен вопросом об эмиграции, как будто бы главный вопрос – это: скольким людям удастся или не удастся уехать из этой страны? А мне кажется, главный вопрос: как жить тем двумстам пятидесяти миллионам, которые остаются на месте?..

Андрей Дмитриевич Сахаров недавно сказал, что эмиграция есть первая среди равных свобод… Я никогда с этим не соглашусь. Я просто не понимаю, почему право уехать или бежать важнее права стоять, иметь свободу совести, свободу слова и свободу печати у себя на месте? … Эмиграция – всегда и везде слабость, отдача родной земли насильникам, – и не будем выставлять это подвигом".

Александр Подрабинек: И судьба, как в насмешку, уготовила Солженицыну депортацию из Советского Союза на Запад, а Сахарову – внесудебную ссылку в город Горький.

Но вернемся к сегодняшнему дню. Сейчас довольно легко уехать за границу. Может быть, уехать даже легче, чем устроиться на новом месте. Граница, слава богу, не на замке.

Андрей Королев: Почти в каждом десятилетии истории России наблюдался отток значительной части населения за границы родины. После прихода к власти Владимира Путина количество россиян, покидающих страну, устойчиво росло.

По официальным данным, в 2011 году Россию покинуло 36 774 человека, но уже в 2015-м – около 350 тысяч.

Новая волна эмиграции началась в 2011 году, когда парламентские выборы были широко признаны нечестными, а Путин объявил, что возвращается на третий срок. Сочетание этих событий вызвало массовые протесты, и Кремль подавил кризис с помощью жесткой политики и ограничений.

В 2012 году Россия приняла законы, ограничивающие иностранное финансирование для российских компаний или фондов – так называемый закон об "иностранных агентах".

Кремль также расширил уголовный и административный кодексы, чтобы они охватывали больше видов политической деятельности, и вводил все более строгие правила для пользователей интернета. Эти жесткие меры заставили ряд политических активистов, журналистов, ученых и предпринимателей покинуть страну.

Среди прочих уехали основатель "Вымпелкома" Дмитрий Зимин, оппозиционный политик Гарри Каспаров, бывший проректор ВШЭ Константин Сонин. Все больше компаний также стало стремиться получить иностранный вид на жительство: основатель социальной сети "ВКонтакте" Павел Дуров перевел бизнес в Объединенные Арабские Эмираты, а седьмой по величине российский интернет-провайдер, Game Insight, переехал в Литву.

Живут за границей эколог Евгения Чирикова и музыкальный критик Артемий Троицкий. Самым знаменитым эмигрантом в новейшей истории России можно назвать бизнесмена Михаила Ходорковского.

В 2014 году Россия втянулась в напряженное противостояние с Западом. Изменилась и категория россиян, покидающих страну. Сегодняшние эмигранты – это не малообразованные русские, уезжавшие после падения Советского Союза, и не политические интеллектуалы, которые эмигрировали с 2012 года. Нынешняя волна состоит в основном из врачей, инженеров, ученых, предпринимателей и преподавателей.

Реформы здравоохранения в 2014 году, которые привели к увольнению 7000 медицинских работников только в Московском регионе, выдавили еще больше образованных людей из страны в поисках работы. По данным Росстата, большинство сегодняшних эмигрантов едут в США, Германию, Канаду и Финляндию.

Растущий национализм, возможно, несколько снижает цифры эмиграции, привязывая россиян к родине. Во всяком случае, сегодня меньше россиян сообщают о желании жить за границей, чем в 2011-2013 годах. Но число тех, кто хочет уехать, все еще больше, чем в 90-е годы. Однако большинство, по данным исследований "Левада-центра", не могут позволить себе дорогостоящий переезд.

​Александр Подрабинек: Те, кто может позволить себе переезд, все чаще задумываются над такой возможностью. Российское государство деградирует по множеству показателей. Это заметно невооруженным глазом. Не все хотят деградировать вместе со своим отечеством.

Что побуждает сегодня людей эмигрировать из России? На этот вопрос отвечает получивший вид на жительство в Словакии политик Александр Осовцов.

Александр Осовцов: Это какие-то конкретные ситуации, требующие или, по крайней мере, очень сильно побуждающие людей покидать Россию, когда альтернативой является перспектива больших неприятностей. Павел Дуров, например… Ясно, что для него было крайне рискованно продолжать его информационный сетевой бизнес в тех параметрах, в которых он его когда-то начинал, развивал и добился большого успеха, находясь в России. Или он должен был начинать играть по совсем другим правилам, которые его не устраивали, или это можно было делать только там.

Александр Подрабинек: Получившая израильское гражданство журналистка Алла Боссарт видит и другие причины для эмиграции.

Алла Боссарт: То, что называется, ради детей – есть еще такой, тоже очень популярный мотив. Дети ассимилируются, приобретают свободу и растут в свободной стране.

Уезжают еще потому, что здесь противно, здесь сейчас очень тухлое время. У кого-то есть, конечно, какие-то надежды на будущее, или люди думают, что все образуется, рассосется... Даже среди наших друзей из самого близкого круга есть люди, которые вполне неплохо здесь себя чувствуют. Но есть немало народу, который просто не может здесь дышать. Так что причины самые разные.

Александр Подрабинек: Поэт Игорь Иртеньев ставит на первое место среди причин эмиграции обеспокоенность за судьбу детей.

Игорь Иртеньев: Наверное, во многом это опасение за детей: в значительной степени – для не очень молодых людей. Возможность относительно благополучно провести остаток жизни. Относительно благополучно – потому что никаких особых коврижек сейчас нигде не раздают. И, конечно, то, что делается в стране, весь этот вектор развития последних десятилетий внушает довольно серьезные опасения.

Александр Подрабинек: При всем понимании сложности или даже безвыходности дальнейшей жизни в России, у каждого остаются свои личные причины для эмиграции. Что побудило лично вас искать счастья за границей?

Александр Осовцов: Я просто оценивал ситуацию в России таким образом, что не хотел оказаться привязанным к ней в случае, если страна окажется уже совершенно закрытой: если не в ситуации тотальных массовых репрессий, то, во всяком случае, в ситуации сильных рисков репрессий против того социально-интеллектуального слоя, к которому я принадлежу, а следовательно, против меня и моих близких. Я просто опасался, что окажусь здесь в ситуации или перспективы ареста, или перспективы заткнуться и дрожать. Ни та, ни другая меня не устраивали.

​Алла Боссарт: Мы в свое время уехали совсем по-простому – по медицинским соображениям. И это тоже достаточно распространенная причина – пожалуй, самая распространенная сегодня.

Александр Подрабинек: Причин эмигрировать действительно может быть великое множество. Тем не менее, есть и некоторые закономерности, продиктованные временем и обстоятельствами жизни. Чем отличаются советские эмигранты от нынешних?

Алла Боссарт: Если говорить о самой первой волне (это 60–70-е, когда люди сидели в отказе), то тогда были, конечно, идеологические мотивы. И многие из тех, кто уезжал в Израиль, ехали именно на родину. Это была репатриация в полном смысле этого слова. Они учили иврит, здесь их за это гнобили, это были какие-то подпольные кружки. Я хорошо знаю этих людей.

Многие ехали как бы в Израиль, но останавливались в Европе или чаще – в Америке. Они просто уезжали за свободой. Это была не "колбасная эмиграция" или "клистирная эмиграция", как сейчас, а действительно какая-то идеополитическая эмиграция. Люди уезжали туда, где свободнее дышать.

Сейчас, конечно, совсем другая картина. Сейчас этого духовного мотива практически нет, а раньше он был.

Александр Подрабинек: Забота о личной безопасности и безопасном будущем для своих детей – это одна из самых главных причин сегодняшней эмиграции из России. Да что там говорить, это самая главная причина.

Но что такое безопасность в сегодняшнем глобализованном мире, в мире, где взрыв атомного реактора в одной стране становится бедой для всего континента, а гражданская война в небольшой стране на Ближнем Востоке порождает вал проблем для остального мира?

Гарантирует ли эмиграция безопасность для тех, кто решил избавиться от проблем в собственном отечестве?

Александр Осовцов: Эмиграция гарантирует то, что она может гарантировать. Ни одна самая красивая андалузка не может дать больше, чем у нее есть. Глобальные процессы все равно идут, и никакие эмигранты, никакие эмиграции не могут на это повлиять. Эмиграция из России не снижает вполне реальную агрессивность путинского режима. Этого она гарантировать не может.

Александр Подрабинек: Разве можно быть уверенным в собственной безопасности, оставляя за своей спиной неразрешимые проблемы? Защитит ли эмигрантский статус в случае глобального военного конфликта России с Западом?

Алла Боссарт: Если говорить о глобальной, то есть о третьей мировой войне, тогда совершенно без разницы, где мы будем, потому что все взлетит на воздух.

Игорь Иртеньев: Если заходит речь о горячей ядерной войне, то, я думаю, там нигде никому и никогда ни за каким шкафом отсидеться просто не удастся.

Александр Подрабинек: Можно спастись от ареста и Басманного суда, спешно уехав в другую страну. Кажется, что это решает личные проблемы, но, возможно, это только иллюзия. Проблемы действительно остаются в стране исхода, но когда-нибудь они вполне могут догнать тех, кто рассчитывал спастись сам и спасти своих детей.

В частном случае с Россией это проблемы несменяемой власти Владимира Путина и его корпорации. И это, к сожалению, не только внутренние проблемы России. Сравнительно недавно в этом смогли убедиться жители соседних с ней стран – Грузии и Украины.

Теперь в этом убеждаются жители Сирии, которых уничтожают с воздуха российские военно-космические силы. В этом убеждаются власти Черногории, которые едва избежали инспирированного Москвой государственного переворота.

Все умные, независимые и свободолюбивые люди могут покинуть Россию. Но кто тогда останется? И что будет со страной, которая уже сегодня угрожает не только своим соседям, но и всей системе международной безопасности?

Отличительная особенность нынешней эмиграции от всех предыдущих – ее условность. Многие получают виды на жительство в других странах или зарубежное гражданство про запас, на всякий случай, то есть на вполне определенный случай: либо персональных преследований, либо окончательного торжества тоталитаризма с полной отменой всех гражданских свобод и водворением "железного занавеса".

Они живут в России и пока не видят необходимости ее покидать. Но в час "икс" они будут готовы вылететь, прежде чем дверь захлопнется окончательно и бесповоротно. Это сценарий "запасного аэродрома".

Эмиграция из России политически активного населения, вероятно, даже выгодна путинскому режиму. Она ослабляет оппозиционное давление на власть.

Не случайно же в 1922 году большевики избавились от многих представителей антисоветски настроенной интеллигенции, выслав этих людей за границу на "философских пароходах". Вполне может дойти и до того, что нынешняя российская власть будет высылать деятелей оппозиции на "философских самолетах". Тем более, до поры до времени власть едва ли будет чинить препятствия тем, кто ищет спасения от возрождающегося авторитаризма за пределами России.

Другой вопрос: насколько надежно это спасение для уезжающих? Можно ли спастись в эмиграции, даже на другом континенте, если межконтинентальная баллистическая ракета с ядерной боеголовкой долетает от Москвы до Нью-Йорка всего за 20 минут, а до Лондона или Иерусалима – еще быстрее?

Увы, эмиграция не обеспечивает безопасность. Надежда, что в России все само как-нибудь рассосется, призрачна. Настоящая безопасность достигается не бегством из страны, а принудительной трансформацией агрессивного государства в миролюбивое.