Александр Подрабинек: Что делать – люди любят деньги, особенно когда их – денег – много. А уж как нужны деньги государству! Надо содержать государственный аппарат, армию, платить пенсии и пособия, финансировать медицину и образование. А еще – приворовывать из казны.

И вдруг такая незадача: денег в бюджете стало не хватать. То ли власть налоги плохо собирает, то ли тратит их слишком много и не на дело. Серьезная проблема. Что делать?

Самым простодушным образом эту проблему сформулировал премьер-министр Дмитрий Медведев на встрече с народом в Крыму:

– Но вы же сказали, в Крыму будет индексация – где она?

Дмитрий Медведев: Ее нигде нет. Мы вообще не принимали. Просто денег нет сейчас. Найдем деньги – сделаем индексацию. Вы держитесь здесь! Вам всего доброго, хорошего настроения и здоровья.

Александр Подрабинек: Самое забавное, что Медведев сказал правду: денег на пенсионеров у них нет. Есть деньги на войну в Сирии и поддержку сепаратистов на Украине, на безумные военные расходы и помпезную Олимпиаду в Сочи, на дорогостоящие пропагандистские телеканалы и незаконное обогащение чиновников.

Между тем пустая государственная казна – прямая угроза стабильности режима. Власть готовит серьезные меры по насыщению государственного бюджета.

Выход из положения озвучил Владимир Путин. Начал он издалека. Как сообщило агентство Bloombеrg со ссылкой на участников совещания у президента, Путин потребовал вывести около 30 миллионов россиян из теневой экономики.

По данным источников агентства, обсуждая вопрос на заседании совета, президент попросил найти способы, чтобы простимулировать граждан "выйти из гаража".

Согласно некоторым подсчетам, на теневую экономику может приходиться до 25% внутреннего валового продукта России.

Насколько выполнимо требование Путина? Вот что думает по этому поводу бывший министр экономики России Андрей Нечаев.

Андрей Нечаев: Вообще никому в мире не удалось полностью ликвидировать теневую экономику. Другое дело, что в России ее масштаб многократно больше, чем в других странах. Цифра 30 миллионов – немножко из воздуха; официальные оценки Росстата – порядка 25%, оценки Мирового банка – до 50%. На то она и теневая, что никто не знает, какая же она…

Чем реально был мотивирован этот шаг Путина, его поручения? Тем, что бюджет трещит по швам, и они ищут новые источники доходов для бюджета, пытаются ввести в правовое поле, прежде всего, с точки зрения налогообложения, тех людей, которые находятся вне этого правового поля, не платят налоги, – вот основной мотив. В этой ситуации ожидания того, что наша власть будет готова к снижению налогов или к облегчению налогового администрирования, вызывают, конечно, некоторый скепсис.

Александр Подрабинек: Агентство Bloombеrg отмечает, что в период экономического кризиса миллионы граждан, которых "выведут из тени" и заставят платить налоги, могут способствовать решению бюджетных проблем.

Правда, заставить их это сделать будет непросто. Тут надо очень постараться. Газета "Ведомости", ссылаясь на собственные источники, сообщила, что Министерство финансов и Федеральная налоговая служба обсуждают идею контроля за крупными расходами населения.

Андрей Нечаев: Тут тот же самый мотив, что и при повышении налогообложения граждан с целью спасти трещащий по швам бюджет. Есть некоторый эффект, когда расходы на сборы налогов превышают доходы от увеличения поступления налогов. Есть второй закон Лаффера, если я не ошибаюсь: существует некоторая грань налоговой нагрузки, если вы ее слишком задираете, то люди предпочитают любым способом уклоняться от налогов или вообще уйти из бизнеса, не платить, потому что просто не имеет смысла дальше заниматься этим бизнесом. Я боюсь, что с этой идеей может произойти ровно то, что описано в мировой экономической литературе: контроль за расходами будет стоить дороже, чем те дополнительные налоги, которые в результате получит государство.

Второй момент – почти философский, научный или из серии социальной справедливости: а какие расходы считать крупными? Человек тратил 40 миллионов на полеты своих собачек, для него это не были крупные расходы, а может быть, для кого-то это доход за всю жизнь.

Александр Подрабинек: Понятно, что цель такого контроля – борьба с нелегальными, так называемыми "серыми" зарплатами. Правда, газета "Ведомости" утверждает, что идея эта пока очень сырая, не существует никакого проработанного механизма ее реализации.

Да, механизма еще нет, но угроза уже есть. Что может быть обиднее и прискорбнее для власти, чем нежелание граждан делиться с ней деньгами? Тех, кто откажется нести свои кровные государству, ждет беда.

К решению проблемы Путин попросил подойти "серьезно и вдумчиво". В материале агентства Bloombеrg отмечается, что 30 миллионов человек – это 40% от общей численности экономически активного населения страны.

Само существование теневой экономики, да еще в таких масштабах, свидетельствует о проблемах с рыночной экономикой. Общество вполне определенно реагирует на несовершенство рыночных механизмов и отсутствие свободы предпринимательства.

Оно создает экономику, которая неподконтрольна властям. Это закономерная реакция экономически активной части общества на "антирыночное" поведение власти.

Это немного странная и, скорее всего, недолговечная ситуация для авторитарного режима, который уже не настолько либерален, чтобы допустить экономические и политические свободы, но еще не настолько свиреп, чтобы сажать или расстреливать каждого несогласного.

Что думает о теневой экономике "человек с улицы"?

– Не бывает экономики, в которой нет теневой экономики. Разница всегда только в том, насколько соблюден баланс между здоровой экономикой и теневой.

– Во многом теневая экономика – это то, что позволяет выживать населению России.

– Я к ней отношусь глубоко отрицательно, потому что это лишает правительство налогов и шансов улучшить благосостояние государства.

– Я думаю, что это связано, в первую очередь, с недовольством граждан существующей системой. Нормальная реакция, к сожалению. То, что нельзя доверять государству, – это уже тревожный звоночек. Ты, например, не можешь положиться на то, что тебе будут выплачивать пенсию, потому что Пенсионный фонд все замораживает, разворовывает и так далее.

Александр Подрабинек: Что заставляет людей уходить в теневую экономику? Только ли элементарная жадность и нежелание платить налоги?

Андрей Нечаев: Во-первых, это действительно достаточно высокое налоговое бремя. Во-вторых, это, конечно, предельно жесткое налоговое администрирование. У нас в последнее время опять были сильно расширены права налоговых органов: они могут арестовывать ваши счета, выставлять безумные штрафы без всякого решения суда, что фактически просто парализует бизнес, а во многих случаях ликвидирует его.

Третий мотив – это, конечно, желание получить сверхприбыль, что относится, например, к алкогольной промышленности. Не хочу никого голословно обвинять, у меня нет точных цифр, но они эпизодически всплывают, как правило, в рамках уголовных расследований. По-моему, нет ни одного завода, выпускающего крепкий алкоголь, который не выпускал бы от половины до трех четвертей вне кассы, то есть нелегально. На самом деле это исчисляется десятками миллиардов рублей.

Следующий момент – это в ряде случаев жесткое, формализованное, бюрократизированное лицензирование и другие формы контроля, от которых люди стараются уйти, во-первых, потому, что иногда дорого соответствовать этим требованиям, а во-вторых, иногда просто невозможно начать бизнес, если ты выполнишь все пункты предписаний, так что это делают просто нелегально или полулегально.

Александр Подрабинек: Действительно, если 30 миллионов человек начнут платить налоги со своих "серых" зарплат, то у власти появятся дополнительные возможности для военной конфронтации с соседями, да и со всем миром.

У чиновников из ближайшего путинского окружения будут новые возможности ощипывать госбюджет, покупать самолеты и яхты, строить имения, продолжать вести роскошный образ жизни.

У российского государства богатый опыт по части ограбления народа. Когда-то это было совсем просто: наган к виску и никаких разговоров. В новейшей истории России деньги у людей изымаются элегантнее. Рассказывает корреспондент Радио Свобода Андрей Королев.

Андрей Королев: 22 января 1991 года началась последняя советская денежная реформа, получившая название "павловской" в честь ее создателя, министра финансов, а впоследствии премьера правительства СССР Валентина Павлова.

Это была попытка избавиться от "лишней" денежной массы, находившейся в наличном обращении, и хотя бы частично решить проблему дефицита на товарном рынке СССР. По официальной версии, государство объявило борьбу с фальшивыми рублями, якобы завозимыми в СССР из-за рубежа.

К середине 1990 года советское руководство приняло решение о введении частной собственности на средства производства. Начался демонтаж основ социализма. Президенту СССР Михаилу Горбачеву было предложено несколько экономических программ перехода к рыночной экономике; наибольшую известность получила программа под названием "500 дней", созданная под руководством Григория Явлинского.

Свою программу предложило и правительство СССР, которое, не отрицая необходимости перехода к рыночным отношениям, предлагало растянуть этот процесс на долгое время, оставить значительный государственный сектор в экономике и контроль за ней со стороны центральных бюрократических органов.

Горбачев предпочел программу правительства, и в январе 1991 года началась ее реализация. 22 января 1991 года подписан Указ "О прекращении приема к платежу денежных знаков Госбанка СССР достоинством 50 и 100 рублей образца 1961 года и ограничении выдачи наличных денег со вкладов граждан".

С 0 часов 23 января был прекращен прием во все виды платежей денежных знаков Госбанка СССР образца 1961 года и обмене их на денежные знаки других достоинств и на банкноты 50 и 100-рублевого достоинства образца 1991 года. Введены ограничения на выдачу наличности со вкладов граждан в Сбербанке и всех других банках максимальной суммой 500 рублей в месяц.

По заявлениям властей, эта мера должна была заморозить нетрудовые доходы, средства спекулянтов, коррупционеров, теневого бизнеса и фальшивые деньги, а в результате сжать денежную массу и остановить инфляцию.

Еще большее потрясение ждало Россию семь лет спустя. 17 августа 1998 года глава правительства Сергей Кириенко объявил о введении "комплекса мер, направленных на нормализацию финансовой и бюджетной политики". Фактически это означало дефолт и девальвацию рубля. На три месяца было заморожено выполнение обязательств перед нерезидентами по кредитам, по сделкам на срочном рынке и по залоговым операциям.

Одновременно с приостановкой выплат по гособлигациям Центробанк перешел на плавающий курс рубля. Курс рубля упал по отношению к доллару сразу в полтора раза.

В этот же день банки перестали выдавать вклады. На улицах выстроились очереди обеспокоенных вкладчиков. ЦБ РФ сделал заявление, в котором объяснил: "Проблема российской банковской системы состоит в том, что у большинства банков, особенно крупных, обязательства выражены в валюте, а активы – в рублях. В случае девальвации их ожидают очень большие дыры в балансе, несравнимые с объемом форвардных обязательств".

В августе 1998 года одномоментно рухнули все несущие конструкции бюджетной и кредитно-денежной системы России. До самых низких показателей упал сбор налогов. Темпы инфляции ускорились в три раза, что вместе с четырехкратной девальвацией еще больше обесценило доходы казны, граждан и предприятий.

Несмотря на провал реформ, государство демонстрировало, что у него еще имеются новые возможности для изъятия средств из кошельков граждан.

Александр Подрабинек: У Остапа Бендера было 400 способов отъема денег у граждан. У власти их не меньше. И что важно, опыт изъятия государством денег у населения не только богатый, но и преемственный. Им не надо ничего придумывать. Все уже было.

В 1961 году находившиеся в обращении деньги образца 1947 года были обменены на деньги образца 1961 года в соотношении десять к одному.

В таком же соотношении были изменены цены всех товаров, тарифные ставки заработной платы, пенсии, стипендии и пособия, платежные обязательства и договоры.

Обмен проводился в течение трех месяцев и без ограничения сумм. Но не все уменьшилось в десять раз. Если до реформы американский доллар официально стоил 4 рубля, то после реформы он стал стоить не 40 копеек, что было бы логично, а 90.

Соответственно, резко подскочили цены на импортные товары и ювелирные изделия. Колхозный рынок тоже отреагировал адекватно – цены на сельхозпродукцию снизились не в десять, а только в четыре-пять раз, то есть продукты на рынке подорожали примерно в два раза и стали стоить дороже, чем в государственных магазинах.

Поскольку коррупция при социализме была не меньше нынешней, продукты из магазинов перекочевали на рынки, где продавались по коммерческим ценам. Все продавцы и посредники были этому чрезвычайно рады, чего не скажешь о покупателях.

Это уж не говоря о таких мелочах, как например, спички. Они как до реформы стоили одну копейку, так и после реформы тоже, то есть подорожали в десять раз.

А до того была конфискационная денежная реформа 1947 года. Тогда в течение одной недели можно было обменять старые деньги на новые, и тоже без ограничений.

Однако при обмене вкладов в отделениях Сбербанка (тогда они назывались сберкассами, и других банков для населения не было) из суммы от трех до десяти тысяч рублей государство удерживало себе одну треть.

По вкладам в размере свыше десяти тысяч рублей изымалась половина суммы. Те же, кто хранил деньги дома, а потом шел их менять, получал за десять своих старых рублей один новый.

Почему государство так беззастенчиво обирало народ? Да просто у него денег не было.

И все-таки все это ерунда в сравнении с тем, как грабила людей советская власть в революцию, во времена гражданской войны и сразу после нее.

Движимое и недвижимое имущество так называемых эксплуататорских классов – крупных промышленников, купцов, мелких предпринимателей, бывших госслужащих, военных, дворянства и духовенства – подлежало национализации без каких-либо компенсаций. Недовольных расстреливали.

Нужно было государству золото, чтобы покупать за границей станки для военных заводов – шли большевики в церкви и уносили золотую утварь, обдирали купола, забирали древние иконы и церковную кассу.

Нужен был городам хлеб – шли продотряды по деревням, отбирая у крестьян все до последнего зернышка. Оставшихся без еды оставляли умирать от голода или ссылали в Сибирь.

Это социализм. Государству нужны деньги, чтобы распределять их по собственному усмотрению, чтобы вожди нации могли сами определять цели для финансирования, не забывая попутно и о собственных карманах.

Известна ведь всплывшая в 1953 году история о Лаврентии Берии, который в 1947 году, накануне денежной реформы, спасал от переоценки свои деньги.

Он поручил своему помощнику тайно разместить в различных сберкассах значительную по тем временам сумму – более 40 тысяч рублей.

Одна из главных идей социализма состоит в том, чтобы государство было богатое, а люди в нем – бедные. Чтобы каждый всецело зависел от тех благ, которыми одаривает его власть. Чтобы каждый чувствовал свою рабскую от нее зависимость.

И разве не то же самое, только в смягченном варианте, происходит сегодня в России? Что означает в исторической перспективе попытка государственной власти жестко контролировать доходы и расходы граждан?

Андрей Нечаев: Тут не все так однозначно. Я думаю, что государство и президент, если он это инициирует, обретет дополнительную популярность. Богатых, преуспевающих, состоятельных, независимо от того, почему они таковыми стали (потому что они воруют из государственного бюджета или потому что они честно зарабатывают), не любят. Власть на этом, безусловно, заработает дополнительные очки популярности, особенно, если это будет сопровождаться нашей традиционной зомбопропагандой.

На практике это, скорее всего, ударит по среднему классу, который будет еще продолжать сжиматься. Для его представителей это может иметь достаточно серьезные последствия, с одной стороны – просто вымывание среднего класса, с другой стороны – увеличение его эмиграции, что мы и так наблюдаем в последние годы.

Александр Подрабинек: Тяжелая экономическая ситуация – не единственный повод для роста теневой экономики. Общая политическая нестабильность, незащищенность законного бизнеса и повсеместная коррупция добавляют аргументов для создания теневых экономических структур.

Как народ относится к теневой экономике?

Андрей Нечаев: У нас бытовая коррупция считается абсолютно нормальной. Она есть не только потому, что врачи намекают, что "надо бы дать", или гаишник: "в порядке вещей, святое дело" – странно, если гаишник не предложит вам дать взятку (конечно, деликатно). И люди совершенно искренне считают: а как иначе? То есть для нашего человека обмануть государство – это святое, это российская национальная традиция. В этом смысле теневая экономика – это обман государства. Люди относятся к этому как минимум вполне лояльно.

Александр Подрабинек: Было бы странно ожидать от людей законопослушания и исправной уплаты налогов, когда едва ли не каждый день приносит новости об очередном скандале с проворовавшимися представителями власти, высшими государственными чиновниками, депутатами разных уровней.

Андрей Нечаев: Мы сплошь и рядом видим, что у нас бюджет просто цинично разворовывается: и в сладкие времена, когда просто лился золотой дождь нефтедолларов, и в тяжелые времена воруют примерно одинаково, пилят этот бюджет. Он абсолютно непрозрачный. У людей, естественно, возникает законное чувство протеста: зачем я буду отдавать мои родные, заработанные потом и кровью деньги государству – чтобы их там разворовали, чтобы очередной вице-премьер возил теперь кошечек на частном вертолете?

Александр Подрабинек: Понятно, что государство всяческими способами пытается собрать налоги с граждан. В числе прочего оно апеллирует и к гражданским чувствам налогонеплательщиков.

Заплатить налоги действительно не трудно. Вопрос лишь в том, насколько обязательным это считают рядовые граждане.

Воровство, коррупция, взятки, хищения из госбюджета, связь с криминальным миром – это визитная карточка сегодняшней российской власти. Можно ли с учетом всего этого осуждать тех, кто укрывает часть своих доходов в теневой экономике? Вот что думают об этом рядовые граждане.

– В целом я знаю, что существует такая расхожая практика. Способ борьбы с ней – это снижение налогов, а не увеличение, тогда людям будет проще их платить.

– У меня есть знакомые предприниматели. Налоговое бремя, которое ложится на предпринимателей, очень высокое. Человек, который зарабатывает деньги, основной свой доход дает государству, при этом, по сути, ничего не имея от него взамен. Соответственно люди вынуждены скрывать доходы, дабы оставаться на плаву.

– Черный нал, я думаю, есть в 70% организаций. Нужно снижать налоговую нагрузку и таким образом способствовать выходу экономики из тени.

– Лучше верить, что я заплачу налоги и получу пенсию, повысят стипендию…

– Есть такая поговорка "не мы такие – жизнь такая".

– Это не может быть нормальным с точки зрения построения государственного аппарата, но весь вопрос в том, как государство относится к человеку. Поскольку мы с вами прекрасно понимаем, что в нашей замечательной стране интересы человека соблюдаются в последнюю очередь, то приходится мириться с тем, что часть денег всегда будет уводиться от государства.

Александр Подрабинек: В теневую экономику уходят, прежде всего, малый и средний бизнес. Они меньше всего защищены от произвола госструктур и отдельных чиновников. У них меньше возможностей откупиться.

Кроме того, именно их государство стремится удушить в первую очередь. Почему? Здесь идеально совпадают две причины: меркантильная и политическая.

Государственным структурам гораздо легче контролировать и крышевать крупный бизнес, чем мелкий. Всякого рода регуляторам и надзорным органам проще рэкетировать одно крупное предприятие с солидным доходом, чем десять уличных торговых точек с небольшой дневной выручкой.

Контролировать малый бизнес под силу только местным органам власти, они же получают и криминальный доход с него. Откаты не доходят до верхних ступеней властной вертикали. Или доходят, но порядком общипанные.

Это очень обидно тем, кто думает о своей наживе в масштабах государства, а не отдельных округов и районов. В первую очередь, именно поэтому с улиц российских городов исчезают торговые палатки и павильоны, закрываются маленькие предприятия в сфере обслуживания.

Вторая причина – политическая. В свободных странах малый и средний бизнес – основа рыночной экономики, костяк экономического благополучия.

Например, в США малый и средний бизнес обеспечивает две трети рабочих мест, дает половину ВВП и около трети экспорта. Это основа стабильности государства, и правительство всячески стимулирует малый и средний бизнес, считая его своей опорой.

В России состоятельный малый и средний бизнес, независимый и уверенный в себе средний класс – первый враг государства. Российская власть предпочитает опираться на полицию, армию и спецслужбы – на тех, кто подчинен, а не тех, кто самостоятелен.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что малый и средний бизнес уходит в тень и вряд ли поспешит возвращаться в легальную экономику, даже по самому настоятельному призыву господина Путина.

Предприниматели и рады были бы работать открыто, но это не всегда получается, говорит политик и бизнесмен Константин Боровой.

Константин Боровой: Теневая экономика – это не очень удобный инструмент, это, скорее, вынужденная мера. Предпринимателям удобнее, конечно, работать в открытую, платить понятные налоги. Просто у предпринимателей нет выбора. В некоторых случаях это вопрос не нечестности предпринимателя и даже не экономии денег – это просто вопрос выживания.

Александр Подрабинек: Выживание бизнеса – это одно из условий выживания нормального современного государства. Будет процветать бизнес – будет процветать государство. По крайней мере, в экономическом плане.

Но для этого власть должна перестать относиться к бизнесу как к лошади, на которой можно долго скакать, загнать ее насмерть, а потом пристрелить за ненадобностью.

Что надо было бы сделать президенту России, чтобы предприниматели перевели свой теневой бизнес в легальную сферу?

Андрей Нечаев: Я могу сказать, что у меня или у кого-то еще есть золотой ключик в кармане: просто завтра щелкнули, и все поменялось. На самом деле это большая серьезная работа, просто ее надо было бы начинать десять лет назад. Это вся совокупность мер и законодательных, и нормативных, и на уровне правового применения, которые способствовали бы тому, что называется благоприятным предпринимательским климатом. Чтобы люди не боялись инвестировать в Россию, чтобы у нас не бежал капитал и мозги… Капитал бежит с 2008 года, не останавливаясь. В 2014 году был пик – 155 миллиардов долларов, а в этом году, видимо, бежать нечему, поэтому пока цифры скромные, но тоже в минус.

В связи с этим в первую очередь необходимо все, что связано с защищенностью прав собственности, а это, соответственно, и судебная реформа, которую, кстати, можно провести достаточно быстро, и безусловное уравнивание в правах налогоплательщиков и налоговых органов, чтобы у нас не было того, что сам же президент Путин (правда, в позапрошлый раз, когда он был президентом) назвал налоговым рэкетом. С тех пор, к сожалению, ничего не изменилось. Это и резкая либерализация уголовного законодательства, связанного с экономическими преступлениями…

Александр Подрабинек: Все это едва ли возможно без коренных политических изменений в стране. Без тех изменений, которые позволят прийти к власти людям либеральных взглядов, ценящим свободу, уважающим право и думающим о будущем страны.

Нынешняя российская власть на это неспособна. Максимум, что она может сделать, – это пичкать людей бодрым враньем и глупо оправдывать свою собственную несостоятельность.